Трактир на Пятницкой

- Нет, - сказала она твердо, - я с тобой не пойду, Паша. Не хочу, чтобы на меня, как на девку, смотрели. Мол, взяли замухрышку напрокат и одевают.

Пашка дал ей пять червонцев и договорился встретиться в двенадцать часов в кафетерии, а сам отправился искать комнату. Он обратился за помощью к пацанам-папиросникам и по их подсказке, как выражаются жулики, вышел сразу в цвет. Комната была в порядке, хозяйка, видно, баба опытная, окинула Пашку оценивающим взглядом, молча дала ключи и даже не спросила задатка. Потом Пашка махнул на все рукой, купил себе новый костюм и отправился в парикмахерскую.

Теперь сидит в кафе, крутит в наманикюренных пальцах папиросу и чувствует себя, как рыба, вытащенная из воды. Аленку он увидел, когда она остановилась рядом и тронула Пашку за плечо. Вернее, он увидел ее, как только она вошла в двери, но узнал только сейчас. Узнал и ошалел: неужели эта краля - Аленка? Затянутая в простенькое полотняное платье, она теребила в руках яркий зонтик и, сдерживая улыбку, покусывала полную губку; ее нежная кожа светилась румянцем. Из-под белой панамы она глядела на Пашку огромными, в пол-лица, глазами.

Пашка вспомнил Серого, встал и поклонился.

- Добрый день, дорогая, - сказал он утробным голосом и гордо оглядел немногочисленных посетителей. - В этой забегаловке мы, конечно, завтракать не будем, - он взял Аленку под руку и повел к выходу.

- Эй! - крикнул Пашка проезжавшему мимо лихачу и вскочил на мягко качнувшуюся подножку.

- Прежде меня пропусти, - прошептала Аленка одними губами и, подобрав юбку, так вошла в пролетку, будто только этим всю жизнь и занималась.

Они чинно уселись рядом, и Пашка сказал монументально-величественной спине извозчика:

- "Балчуг".

- Па-а-жа... - пророкотал лихач, и пролетка мягко покатилась по мостовой.

- Как в кино, - прошептала Аленка и сжала Пашке руку.

Двери "Балчуга" услужливо распахнулись, при виде Пашки и его спутницы у швейцара удивленно поползла бровь, но он тут же вернул ее на место и, раздвигая портьеру и низко кланяясь, сказал:

- Прошу, молодые люди.

Официант тоже "не узнал" Пашку, поклонился, подал меню и отошел.

- Пашенька, - тихо сказала Аленка. - Мне ничего, ничего не надо. Я абсолютно сыта.

- Кино кончилось. - Пашка швырнул меню и расслабил узел галстука, - Не могу, Аленка. Витька! - крикнул он официанту, а когда тот подошел, сказал: - Здорово. Аленка моя подружка, так что можешь не выкаблучиваться. Дай мне выпить и бутерброд с рыбой. А девчонке дай... Что тебе?

Аленка положила на свободный стул зонтик, сняла панаму и облегченно вздохнула.

- Дайте мне, пожалуйста, бифштекс. Это я в кино сыта, а в жизни я ужасно голодная.

- Хороший парень Витька, - сказал Паша, провожая глазами официанта. Зимой я иногда на мели сижу, так он меня месяцами в долг кормит. Как надоем в трактире Петровичу (был в "Трех ступеньках" такой половой), так сюда - к Витьке. Мировой кореш.

- Есть такие, - согласилась Аленка. - Меня в трактире Николай тоже три недели кормит.

- Это какой, рыжий, что ли? - спросил Пашка.

- Он. Смешной ужасно, - Аленка заулыбалась, - ругается, а сам добрый. Если за столом посторонние, так он подаст обед, потом бросит на стол двугривенный и шипит: "Сдача ваша с рубля. Ходят разные, едят на копейку и чаевых не дождешься ".

Пашка удивленно смотрел на Аленку, не перебивая, и неожиданно спросил:

- Ты спишь с ним? Аленка залилась румянцем.

- Что ты говоришь, Паша? У меня и не было еще никого. Можешь не верить, а не было, - быстро зашептала она. - Я месяц назад на улицу вышла, три вечера бродила, мужчины на меня ноль внимания, а я боюсь заговорить. Меня Катька увидела и позвала с собой. Так я и попала в трактир. Сижу вечер, два. Катька и другие девчонки кавалеров находят, а я нет. Как-то вечером сижу за столом одна, совсем от голода ослабла, подлетает этот Николай - и бряк на стол ужин и бутылку лимонада. Расставляет тарелки, смотрит на меня зверем и шипит: "Слово кому скажешь - уши оборву". А громко соловьем поет: "Салатик, дамочка, пожалуйста, телятина свежая, можете не сомневаться". Так и пошло с тех пор. Я прихожу в трактир и жду, когда он меня заметит. Сижу, тобой любуюсь. Паша гордый расхаживает и на меня, конечно, ноль внимания.

Пашка верил, что девушка говорит правду, но не мог понять, как такой сквалыга может задаром кормить девчонку чуть ли не месяц, и ведь ясно, что она отдать деньги не сможет.

- А вчера что же он не накормил тебя? - спросил Пашка.

- Он девочек, которые сидели со мной, не любит, - сказала Аленка и погладила Пашку по руке. - Ты о чем задумался?

- Девочек не любит, а тебя любит? - Пашка недоверчиво посмотрел на девчонку.

- Я же не такая, - Аленка наклонила голову. - Как ты не понимаешь? Он их называет... - она нахмурилась и прикусила губу. - Как же он их называет? Наследство, что ли. Ну, как бы что они от царя нам остались.

- Что? Вот он как говорит, черт рыжий!

- Пашенька, - Аленка смотрела испуганно. - Ты его не трогай, он очень хороший. Я не знаю, что с собой сделаю, если с ним из-за меня беда приключится.