Трактир на Пятницкой

— Торопиться сейчас нельзя, — Серж опять был спокоен и рассудителен, — надо найти второго, — и, встретив недоуменный взгляд Пашки, пояснил: — Не может он быть один. Информацию надо как-то передавать. Да и трудно одному.

Пашка оценил сообразительность собеседника и спорить не стал.

Пашка скатился по ступенькам в трактир и остановился на пороге, чтобы перевести дух. Ощущение было такое, будто входишь в парную. Вместо пара — папиросный дым, вместо запаха березы — водочно-табачный перегар. Залу наполнял монотонный гул голосов, изредка прерываемый громким возгласом или визгом девчонки. Но гул поглощал этот всплеск, равномерно растекался по стенам и потолку и гас где-то в опилках под ногами.

Пашка втянул сквозь зубы густой воздух и оглядел зал. Два стола занимала артель ломовиков. Видно, обмывают удачный подряд. Рядом красноармеец с барышней сидят за бутылкой портвейна. Три девочки отдыхают от бесцельной ходьбы и, наверное, обсуждают скупость и вероломство мужчин. Офицер — седой мужчина с породистым небритым лицом — играет на гитаре и поет:

Как бы мне, рябине, к дубу перебраться...

Дальше все тонет, как в пороховом дыму. Пашка сунул руки в карманы и вразвалочку пошел к стойке.

— Привет, Америка, — сказала девочка с острым носиком и впалыми щеками, — присядь к нам, изобрази кавалера.

Пашка взял ее за ухо.

— Ты же меня не любишь, пацанка. Зачем зовешь?

— Люблю, — девчонка улыбнулась, — люблю, Америка. Только я Нинку боюсь. Она за тебя глаза выцарапает.

— Стой, — Пашка хлопнул в ладони и присвистнул, — так это ты недавно у меня на улице папиросу просила?

— Я, — девчонка смутилась.

Ее соседка откинула коротенькую вуаль и заулыбалась, блондинка напротив стала поправлять якобы сползающую на чулке резинку.

— Вы что, ошалели, девки? — Пашка сел на стул и поглядел в напудренные, яркогубые лица. — Я что вам, клиент?

Остроносая отвела глаза и тихо сказала:

— Угости, Паша.

— Николай! — крикнул Пашка и ударил кулаком по столу.

Половой, как мячик, вкатился в зал, смахнул со стола несуществующие крошки и, склонив блестящую от бриолина голову, подобострастно проговорил:

— Слушаю-с, Америка?

— Бутылку вина.

— Водки, — поправила блондинка.

— Поесть.

Пашка посмотрел в глазастое лицо девчонки и взял полового за рукав.

— Ты что же, паскудина, не видишь: люди голодные сидят?

— Так ведь их, почитай, за день больше дюжины зайдет. И корми каждого, — половой развел руками, — хозяин в момент накостыляет.

— У, жмотина, быстро тащи ужин! Заказывайте, девочки, — Пашка поднялся и пошел в глубь зала.

За одним из столов он увидел Сержа, который сидел с неизвестной Пашке женщиной и, улыбаясь, что-то шептал ей в самое ухо. Дамочка прижимала к губам фужер с вином, молча млела рядом с красавцем Сержем и косила на него влажными глазами. За этим же столом сидел... Пашка чуть было не споткнулся... сидел Цыган. Он, улыбаясь, что-то говорил Сержу, а тот согласно кивал и тоже улыбался.

— Никак кореша, — удивленно пробормотал Пашка, свернул к кабинетам и чуть не столкнулся с половым, который, приседая и откидываясь назад, бежал с полным подносом. Поравнявшись с Пашкой, он быстро проговорил:

— На второй червонец перевалило.

Пашка промолчал и пошел дальше. В кабинетах никого не было, и Пашка повернул было назад, но встретился с отцом Василием.

— Здравствуй, Пашенька. Здравствуй, дорогой. Как бог грехи терпит? — быстро заговорил он, беря Пашку за локоть двумя руками. — Раненько ты сегодня. Раненько. Еще и нет никого. Или новости какие? — глаза хозяина засветились.

— Какие могут быть у меня новости? — спросил Пашка и пожал плечами. — Пока при деньгах, и не работаю.

— Не дури, Пашенька, — хозяин цепко держал его за локоть. — О чем тебя Серый просил, помнишь? Узнал что-нибудь?

Мимо прогрохотал с подносом Николай, и Пашке вдруг показалось, что он нарочно уронил рядом с ними вилку и теперь, поднимая, прислушивается.

Когда Николай скрылся на кухне, Пашка спросил:

— Откуда этот рыжий?

— Сыночек свояка моего. Божий человек, — отец Василий махнул рукой. — Эко загнул, Пашенька...

— Вот и закладывает вас этот божий человек, — сказал Пашка. Воспользовавшись тем, что хозяин его отпустил, он повернулся и пошел в зал.

— Америка! — окликнул его Цыган и показал на стул. — Присядь на минутку.

Пашка подошел, но садиться не стал.

— Осколки прежней роскоши, Мишель, — сказал Серж и кивнул в сторону офицера, — георгиевский кавалер.

— Такова жизнь, — ответил Цыган, — слабые погибают первыми.

К офицеру подошел крикливо одетый нэпман; он остановился в двух шагах и, явно пытаясь привлечь внимание зала, сказал:

— Хочешь выпить, гусар?

— Хочу, барин, — ответил офицер и поднял голову.

— Держи, — нэпман бросил монету себе под ноги, — гуляй, гусар.

Кругом засмеялись, офицер вздрогнул. Казалось, сейчас он ударит обидчика, но вот на лице его появилась деланная улыбка, он поклонился.

— Спасибо, барин, — офицер картинно встал на колени и протянул руку к деньгам.

В этот момент вскочил Цыган и наступил на монету.