Трактир на Пятницкой

— У меня к вам личная просьба, — сказал он нэпману, — поднимите деньги. Я вас очень прошу, любезный.

В зале стало тихо. Все с любопытством смотрели на нэпмана, который из кошки превратился в мышь. Секунду нэпман не двигался, улыбка стала сползать с лица Цыгана.

— А-а! — произнес напряженный женский голос...

Нэпман, боясь опоздать, упал на колени, схватил монету, вскочил и хотел идти к своему столу, но испуганно остановился.

— Любезный, — сказал Цыган, и улыбка снова вскарабкалась на его лицо, — любезный, подарите господину офицеру сто рублей и, если у вас есть свободное время, извинитесь перед ним, — не ожидая, когда нэпман выполнит его указание, Цыган резко повернулся на каблуках и пошел к Сержу.

Зал зашумел.

— Покойник не состоялся!

— Силен, бродяга!

Пашка вернулся к своему столу, где в центре по-хозяйски сидела Нинка. Он молча кивнул и сел рядом. Чувствуя, что сейчас разгорится скандал и их могут выставить на улицу, женщины торопливо ели, только глазастая девчушка, которая первая поздоровалась с Пашкой, водила вилкой по столу и испуганно поглядывала на Нинку. Пашка тоже оглядел Нинку и неожиданно разозлился. Разозлился на ее крепдешиновое платье, на сытую самодовольную физиономию, на брезгливую складку у рта, которая ярче выступила, когда Нинка смотрела на жующих женщин. Он разлил всем водку, выпил и взял в руки огурец.

— Павел, — многозначительно протянула Нинка и сделала круглые глаза.

— Я парень простой, — огрызнулся Пашка. — Точнее сказать, деловой, и мне можно есть руками, — добавил он, с вызовом посмотрев на Нинку. — И ты, уличная девка, из себя кралю не строй.

Женщины перестали жевать и сидели с каменными лицами, а девчушка стала потихоньку сползать со стула, считая за лучшее незаметно исчезнуть.

Нинка сделала вид, что ничего не слышала, достала зеркальце и стала пудриться и мазать рот.

В это время из-за стола, где гуляли извозчики, поднялся мужчина и, покачиваясь, подошел к Пашке.

— Друг любезный, эти девочки все с тобой? — тщательно выговаривая слова, спросил он.

Блондинка встала, сделала руку крендельком и пропела:

— Девочки, нас зовут. Ах, какой хорошенький, прямо душка, — и похлопала по небритой, воспаленной физиономии мужчины.

— Сиди, — строго сказал Пашка девчушке, увидев, что та встала и одернула платьице.

Когда женщины ушли, он взял ее за руку и спросил:

— Тебя как зовут?

— Аленка, — сказала девчушка и облизнула губы.

— Знакомься, Нинка. Аленка, моя подружка.

Подлетел потный половой и, запыхавшись, прошептал:

— В кабинет просят.

Пашка встал.

— Аленка, ты не уходи без меня, — сказал он и повернулся к Нинке. — И ты подожди да присмотри за девчонкой. Я сейчас.

Серый был в кабинете один. Он молча подвинул Пашке полный стакан, выпил сам, поел и только тогда спросил:

— Ну? Какие новости? И что это ты здесь пел про полового?

— Не нравится он мне, — упрямо сказал Пашка.

Глава четвертая Больше ждать нельзя

Решив действовать, Климов успокоился. Он собрал в охапку учебники, которые штудировал последнее время, и положил их в диван. Вынул из стола наган. Почувствовал его товарищеское рукопожатие, вытер ствол и щелкнул курком. «Порядок, Климов. В атаку!» Он окинул взглядом кабинет, будто уходил навсегда, и захлопнул дверь.

Начальник встретил Климова радостно, как лучшего друга.

— Рассказывай, Василий, как живешь-дышишь. Как налетчики, как ребята? Докладывай подробно и коротко.

Климов рассказал, что в общем и целом — порядок, что ребята залезли Серому за пазуху, но ждать больше невмоготу и вот какой у него, Климова, есть план.

Начальник терпеливо слушал, тер ладонями шишковатую голову, несколько раз одобрительно поддакнул, а когда Климов закончил, сказал:

— Прав ты, Василий. И вот еще что: надо кого-нибудь из наших в трактир подослать, проверить, как там ребята, не горячатся ли. Постой, не перебивай. Я тебя слушал, и ты меня выслушай. Взять с поличным одного Серого — не решение вопроса. Он может не знать источника информации, а может и не назвать его. Может не назвать своего хозяина. Так брать — все равно, что больной зуб сломать, а корень оставить. Дам я тебе на пару дней человека, — начальник снял телефонную трубку и сказал: — Пусть Фалин зайдет.

Через несколько минут в кабинет вошел невысокий мужчина средних лет. Он мягко пожал Климову руку, поправил пенсне и сел в большое кожаное кресло — как в норку спрятался: молча слушал начальника и Климова, а в ответ только поблескивал своими стеклышками. Когда все было переговорено, Фалин, протирая пенсне и беспомощно щуря воспаленные глаза, сказал:

— Все понял. Проверить обстановку и посмотреть, не гусарят ли мальчики. Предлагаю легенду. Я, — он встал и выпятил грудь, — бухгалтер или кассир, растратчик. Деньги на исходе, раньше гулял в «Максиме», «Праге» и «Яре», теперь опустился до третьеразрядного заведения. Хорохорюсь, — Фалин поднял подбородок и развинченной походкой прошелся по кабинету, — но и боюсь, — у него пьяно задрожали губы, он уцепился за рукав начальника. — Жизнь моя поломатая. Слушай, друг, сколько стоит хороший паспорт?