Трактир «Разбитые надежды»

— Да что тут решать, все и так решено, — взгляд Анальгина выражал задумчивость. — Экий ты, парень, умный, все растолковал, как есть. Теперь понятно, что, откуда и зачем. Пойду с мужиками пошепчусь. Только вот этот, как его, Дедмороз — это кто? — извиняющимся тоном добавил Лешагин старый знакомец. — Я, кажется, пацаном был, что-то слышал, да уже не упомню.

— Дедмороз? — Глаза юнца вспыхнули желтым пламенем.

— А, извини, я понял, — быстро попятился старый знакомец. — Глупое спросил. Так я пошел?

— Чего это он? — глядя вслед раздольнику, удивленно пробормотал Марат. — Я и слова-то сказать не успел.

* * *

Смеркалось. Разбитый для ночевки лагерь жил своей будничной жизнью. Вращалась на вертеле изловленная раздольниками дичь, закипала вода. Лилия, взвалившая на себя роль хозяйки, распорядилась выставить посты вокруг места стоянки. Впрочем, для этого особых указаний не понадобилось. После того, что они увидели в селении у реки, все оставались в напряжении. Только Лешага по-прежнему сидел, задумавшись. Сейчас он жалел, что рядом нет Бурого, Старого Бирюка, да хоть бы и Сохатого — кого-то, с кем можно посоветоваться в таком деле.

Прежде ему много раз доводилось охотиться на раздольников, недавно — сражаться с прорвами, а какого врага ждать завтра — оставалось лишь гадать. Леха понимал, что с подобной силой прежде ему сталкиваться не доводилось. Он оглядывал прибрежные земли верхним зрением, ища следы нападавших. Следов было много, очень много. На противоположной стороне реки он увидел брошенные лодки и вдавленные в мокрую глину отпечатки копыт. Сколько здесь было всадников — не сосчитать. Похоже, далеко не все переправились к селению, часть оставалась ждать на берегу. Расправившись с жителями, людожоги заставили нескольких речников перевезти их обратно. Теперь изуродованные тела этих несчастных висели на ветвях видневшегося вдали леса. Неизвестные ушли вверх по течению, как раз в сторону Трактира. В этом у Лешаги сомнений не было. Задержит ли их что-нибудь в пути, или и там его ждет пепелище?

Сердце билось тревожно, словно желая грохотом разбудить надежду. Конечно, всадники смогут добраться быстрее, отсюда они ушли даже не вчера, возможно, и двое суток назад. Кто знает, быть может, нет уже Трактира. Он хотел мотнуть головой, отгоняя леденящие душу мысли, но вдруг снова почувствовал знакомый тяжелый взгляд, на этот раз совсем близко, точно кто-то стоял за спиной и, не отрываясь, смотрел ему в затылок. Лешага вскочил и в мгновение ока развернулся, выхватывая нож. Густая темень черным занавесом колыхалась перед ним, тянувшийся от костра дым придавал ей видимость движения.

— Что-то почудилось, доблестный рыцарь? — услышал он.

Сидевший неподалеку Тиль протянул герою нанизанный на веточку кусок жареного мяса.

— Отведайте. Вкусно.

— Потом, — бросил ученик Старого Бирюка, возвращая оружие в ножны.

— Как пожелаете.

Леха еще постоял, рассматривая ночной лес. Вблизи никого не было.

— Вот ведь, — он покачал головой, садясь на бревно.

— Что гнетет вас, рыцарь?

— Не надо меня так называть! — бывший страж резко прервал сказителя.

— Как же величать нам славного героя? — пропел Тиль.

— Никак. Я не герой, не славный, просто сам по себе.

— Это уж позвольте мне решать, герой или не герой, — в голосе сказителя звучала обида. — А я отлично вижу…

— Вижу, — с насмешкой перебил Лешага. — Нечего тут видеть. Лучше давай, расскажи, что ты там с утра пел.

— Про «Молодой лес»? — обрадовался Тиль. Молчание было для сказителя непосильным испытанием.

— Ну да. Про Шаолинь.

— Сейчас, — Тиль начал прокашливаться, прочищая горло для песни.

— Да не завывай ты, что ветер в трубе. Коротко расскажи.

— Как это?! — искренне удивился сочинитель. — Но это очень красивая история! О верности и доблести, о злой измене…

Договорить ему опять не дали.

— Что ты знаешь о монастыре? — с нажимом спросил Леха. — Где он, как туда попасть, долго ли идти?

— Об этом в песне ничего нет, — откликнулся растерянный сказитель. — В ней описывается, как полчища врагов осадили эту маленькую обитель, как храбро сражались ее защитники, как в конце концов врагу удалось ворваться в стены монастыря и разрушить святилище. Только пятеро монахов спаслись тайным ходом, и обещали они сохранить жившее там воинское искусство и память о великих знаниях горной обители. «Станет лес молодой старым, но песнь о нем не умрет», — Тиль все же не удержался от цитаты.

— Что? — очень тихо сказал Лешага, чувствуя, как сердце обрывается в его груди.

— Я говорю — песнь не умрет, — испуганно прошептал сказитель.

— О монастыре что ты сказал? Он разрушен?

— Да, лишь пятеро спаслись.

— Ты знаешь их имена? — требовательно спросил Леха.

— Нет, откуда? О них в песне нет ни слова. Что с тобой, доблестный рыцарь? Лешага, что с тобой?

Глава 20