Трактир жизни

Сливались ли это тени,
Только тени в лунной ночи мая?
Это блики или цветы сирени
Там белели, на колени
Ниспадая?
Наяву ль и тебя ль безумно
И бездумно
Я любил в томных тенях мая?
Припадая к цветам сирени
Лунной ночью, лунной ночью мая,
Я твои ль целовал колени,
Разжимая их и сжимая,
В томных тенях, в томных тенях мая?
Или сад был одно мечтанье
Лунной ночи, лунной ночи мая?
Или сам я лишь тень немая?
Иль и ты лишь мое страданье,
Дорогая,
Оттого, что нам нет свиданья
Лунной ночью, лунной ночью мая…
Ночь с 16 на 17 мая 1906 (?)
Вологодский поезд

Трилистник обреченности

Будильник

Обручена рассвету
Печаль ее рулад…
Как я игрушку эту
Не слушать был бы рад…

Пусть завтра будет та же

Она, что и вчера…
Сперва хоть громче, глаже
Идет ее игра.

Но вот, уж не читая

Давно постылых нот,
Гребенка золотая
Звенит, а не поет…

Цепляясь за гвоздочки,

Весь из бессвязных фраз,
Напрасно ищет точки
Томительный рассказ,

О чьем-то недоборе

Косноязычный бред…
Докучный лепет горя
Ненаступивших лет,

Где нет ни слез разлуки,

Ни стылости небес,
Где сердце – счетчик муки,
Машинка для чудес…

И скучно разминая

Пружину полчаса,
Где прячется смешная
И лишняя Краса.

Стальная цикада

Я знал, что она вернется
И будет со мной – Тоска.
Звякнет и запахнется
С дверью часовщика…

Сердца стального трепет

Со стрекотаньем крыл
Сцепит и вновь расцепит
Тот, кто ей дверь открыл…

Жадным крылом цикады

Нетерпеливо бьют:
Счастью ль, что близко, рады,
Муки ль конец зовут?..

Столько сказать им надо,

Так далеко уйти…
Розно, увы! цикада,
Наши лежат пути.

Здесь мы с тобой лишь чудо,

Жить нам с тобою теперь
Только минуту – покуда
Не распахнулась дверь…

Звякнет и запахнется,

И будешь ты так далека…
Молча сейчас вернется
И будет со мной – Тоска.

Черный силуэт Сонет

Пока в тоске растущего испуга
Томиться нам, живя, еще дано,
Но уж сердцам обманывать друг друга
И лгать себе, хладея, суждено;

Пока прильнув сквозь мерзлое окно,

Нас сторожит ночами тень недуга,
И лишь концы мучительного круга
Не сведены в последнее звено, –

Хочу ль понять, тоскою пожираем,

Тот мир, тот миг с его миражным раем…
Уж мига нет – лишь мертвый брезжит свет…

А сад заглох… и дверь туда забита…

И снег идет… и черный силуэт
Захолодел на зеркале гранита.

Трилистник огненный

Аметисты

Когда, сжигая синеву,
Багряный день растет, неистов,
Как часто сумрак я зову,
Холодный сумрак аметистов.

И чтоб не знойные лучи

Сжигали грани аметиста,
А лишь мерцание свечи
Лилось там жидко и огнисто.

И, лиловея и дробясь,

Чтоб уверяло там сиянье,
Что где-то есть не наша связь,
А лучезарное слиянье…

Сизый закат