Трактир жизни

«Пускай избитый зверь, влачася на цепочке…»

Пускай избитый зверь, влачася на цепочке,
Покорно топчет ваш презренный макадам,
Сердечных ран своих на суд ваш не отдам,
Принарядивши их в рифмованные строчки.

Чтоб оживить на миг огонь заплывших глаз,

Чтоб смех ваш вымолить, добиться сожаленья,
Я ризы светлые стыда и вдохновенья
Пред вами раздирать не стану напоказ.

В цепях молчания, в заброшенной могиле

Мне легче будет стать забвенной горстью пыли,
Чем вдохновением и мукой торговать.

Мне даже дальний гул восторгов ваших жуток –

Ужель заставите меня вы танцевать
Средь размалеванных шутов и проституток?

Последнее воспоминание

Глаза открыты и не видят… Я – мертвец…
Я жил… Теперь я только падаю… Паденье,
Как мука, медленно и тяжко, как свинец,

Воронка черная без жалоб, без боренья

Вбирает мертвого. Проходят дни… года,
И ночь, и только ночь, без звука, без движенья.

Я понимаю всё… Но сердце? И сюда

Схожу ли стариком иль пору молодую
Покинул… и любви сияла мне звезда?..

Я – груз, и медленно сползаю в ночь немую;

Растет, сгущается забвенье надо мной…
Но если это сон?.. О нет, и гробовую

Я помню тень, и крик, и язву раны злой…

Всё это было… и давно… Иль нет? Не знаю…
О ночь Небытия! Возьми меня… я твой…

Там… сердце на куски… Припоминаю.

Из стихотворения «Призраки»

1

С душой печальною три тени неразлучны,
Они всегда со мной, и вечно их полет
Пронзает жизни сон, унылый и докучный.

С тоской гляжу на них, и страх меня берет,

Когда чредой скользят они безгласны,
И сердце точит кровь, когда их узнает;

Когда ж зеницы их в меня вопьются властно,

Терзает плоть мою их погребальный пыл,
Мне кости леденит их пламень неугасный.

Беззвучно горький смех на их устах застыл,

Они влекут меня меж сорных трав и терний:
Туда, под тяжкий свод, где тесен ряд могил…

Три тени вижу я в часы тоски вечерней.

2

Уста землистые и длани ледяные, –
Но не считайте их за мертвецов.
Увы! Они живут, укоры сердца злые!

О, если бы я мог развеять тучи снов,

О, если б унесла скорее месть забвенья
Цветы последние торжественных венцов!

Я расточил давно мне данные куренья,

Мой факел догорел, и сам алтарь, увы!
В пыли и копоти лежит добычей тленья.

В саду Божественном душистой головы

Лилее не поднять, – без страсти, без желаний
Там влагу выпили, там корни выжгли вы,

Уста землистые и ледяные длани.

3