Трактир

Глава 2. Переходный возраст мечты

Мечтайте о великом. Лишь великие мечты в силах затронуть людские души.( МаркАврелий)

Вероника последний раз провела мягкой тряпицей по вывеске, удовлетворённо хмыкнула и соскочила со стремянки. Оправив подол длинной юбки, взяла ведёрко с мыльной водой, легонько толкнула створку входной двери и проскользнула внутрь.

– Я закончила, можешь убрать стремянку, – бросила она на ходу, направляясь к барной стойке. – С тебя верхние окна… Герман, ты меня слышишь?

Парень, сидевший на ковре напротив пылающего камина, нехотя захлопнул книгу, не забыв заложить страницу карандашом.

– Вот так всегда, Рекс – на самом интересном месте! – пожаловался он псу, который лежал рядом, пристроив голову меж передних лап.

Пёс сочувственно вильнул хвостом, но глаза не открыл.

– Начни с Зелёной комнаты, – сказала Вероника и принялась натирать массивную деревянную столешницу, и без того блестящую.

– С Зелёной – это хорошо! – обрадовался Герман, потягиваясь с ленивой грацией молодого леопарда. – Пусть и Алиса потрудится в кои-то веки, а то всё я да я…

– Пролетарий ты наш угнетённый! – Вероника с улыбкой глянула на сына. – А кто всю прошлую неделю дурака валял?

– Я был в экспедиции, мам, ты же знаешь!

– Теперь это так называется? – пробасил густой голос из коридора, и мгновенье спустя показалось бородатое лицо Марка. – Ну-ну… исследователь! «Уж полночь близится, а Германа всё нет!»

– Ой, да ладно вам! – ухмыльнувшись, парень подхватил со стойки стеклоочиститель и взбежал по лестнице на второй этаж, ловко жонглируя флаконом и двумя губками.

– Трюкач! – вдогонку бросил отец. – Смотри, из окна не вывались!

– Кстати, я снова уезжаю на пару дней, – сообщил Герман уже со второго этажа, перегнувшись через перила. – Мишель зовёт.

– Когда?

– Сегодня же и поеду.

– Ну ладно, раз надо, – кивнул Марк. Затем повернулся к жене: – Я возьму стремянку, надо яблони обрезать. Потом буду в мастерской. Зови, если что.

– Думаю, мы справимся… хрупкими женскими силами, – улыбнулась Вероника.

– Ой, не прибедняйся!

Едва Марк скрылся в коридоре, ведущем к задней двери дома, затренькал колокольчик над парадной. Пёс тотчас поднял голову и негромко гавкнул, однако по-прежнему не сдвинулся с места.

Вероника окинула взглядом полку с плотно закупоренными банками из белого фаянса; на сверкающем боку каждой имелась этикетка в виде овальной виньетки с затейливой надписью посередине. Рука хозяйки привычно потянулась к первой банке справа, но замерла в воздухе.

– Нет, не кофе. На сей раз потребуется нечто особенное…

***

Послеполуденное солнце било в лобовое стекло. И будет бить, пока не закатится за горизонт или пока Ида не свернёт в сторону, что абсолютно исключено. Бить беспощадно. Даже тёмные очки не защищали от лицезрения безобразных разводов, которые оставил наглый поганец на заправке, якобы протирая стекло. Сколько ни трудились «дворники», жирные полосы не отмывались. Может, свернуть на обочину и самой помыть? Однако от мысли, что придётся остановиться и выйти из машины, стало ещё хуже, аж до тошноты. Придётся мучиться до следующей заправки…

Ида терпеть не могла останавливаться в пути. Во всех смыслах. С детства, насколько себя помнила, она всё делала быстро: ходила стремглав, читала взахлёб, гимназию окончила в шестнадцать, училась в двух вузах одновременно, автомобиль всегда вела на максимально допустимой скорости. Даже спала стремительно: засыпала в полночь, едва голова касалась подушки, а с рассветом вскакивала на ноги, спеша воплощать идеи, пришедшие во сне. В агентстве, где она за год из рядового сотрудника вырвалась в арт-директоры, нашлись острословы, уверявшие, что ураган «Ида», обрушившийся на Мексиканский залив с такой силой, что повернул вспять вальяжную Миссисипи, был назван именно в её честь… И только кофе Ида пила медленно, на чашку уходило четверть часа, а то и больше. Это были единственные, драгоценные минуты отдыха. «Ураган взял паузу» – говорили тогда сотрудники. С уважением, однако. Потому что Ида никогда ни с кого не требовала больше, чем с себя.

И вдруг нашёлся смельчак, который попытался её остановить. Обуздать тайфун! Глупая затея. Ему, наверное, будет больно… Но и ей тоже! Ей уже больно, так больно, что не выдержала, убежала. Вроде как сорвалась в срочную командировку. На работе поверят, Ида часто так делала. А он пусть думает, что хочет. Ей всё равно. Она его уже почти забыла…

Дорога расплывалась, будто в тумане. Ида рукавом протёрла слезящиеся глаза. Чёртовы разводы, ничего не видно! Вдруг тренированное периферийное зрение выхватило указатель на обочине: «Трактир». Надо же, без твёрдого знака в конце, пресловутой «ер» – модной стилизации под старину. А ведь старина старине рознь: респектабельные трактиры петровских времён разительно отличались от тех кабаков, где кутили сослуживцы Печорина, не говоря уж о грязных харчевнях, под дверьми которых валялись пьяные мужики…