Трактир

Ида опустилась на кровать и какое-то время сидела, зачарованно оглядываясь по сторонам. Здесь всё так сильно отличалось от её ультрасовременной квартиры-студии, которой она по праву гордилась – столько творчества, сил и средств вложено! И всё же Ида чувствовала себя почти как дома, словно эта старомодная комната была ей хорошо знакома. Понятно, что только казалась знакомой: наверняка видела нечто подобное в кино. Или на картинках. В детстве Ида любила читать книжки для девочек, многие из них были с картинками, а на картинках – сплошь барышни в кружевных платьицах, с длинными локонами, в шляпках, украшенных бантами и цветами. Обитали прелестные барышни в таких вот комнатах с дубовыми платяными шкафами, туалетными столиками, высокими кроватями с расшитыми покрывалами и наволочками. Маленькой Иде очень нравилось представлять себя героиней тех милых, добрых, сентиментальных историй…

Тихий стук в дверь прервал поток воспоминаний.

– Войдите!

В дверном проёме стояла девочка: светлые локоны, воздушное платье с бантом на талии, белые чулочки. Она старательно держала в вытянутых руках круглый поднос со стаканом молока, а под мышкой сжимала куклу.

– Добрый вечер! – девочка сделала книксен, но глядела при этом очень серьёзно. – Меня мама прислала.

Ну конечно, Алиса, дочь хозяйки… Но до чего же похожа на свою знаменитую тёзку!

Пока Ида в недоумении пялилась на девочку, та прошла в комнату, семеня обутыми в лаковые туфельки ножками, и поставила поднос на комод.

– Что-то ещё? – деловито спросила.

Ида молча помотала головой.

– Хочешь, оставлю тебе свою куклу? – неожиданно предложила Алиса, не сводя с гостьи пристального взгляда. – Чтобы не было одиноко.

Ида так же молча кивнула. Проще было согласиться, чем объяснить ребёнку, что она, Ида, уже давно взрослая. А взрослых женщин от одиночества не спасают куклы, вернее, спасают вовсе не куклы…

Пристроив игрушку на комоде, девочка направилась к выходу, всё так же чинно, мелкими шажками. В дверях она снова повернулась к гостье.

– Если заблудишься, позови меня. Удачных снов! – Алиса ещё раз присела в коротком реверансе и вышла, бесшумно затворив за собой дверь. Так ни разу и не улыбнувшись.

«Самый странный ребёнок, какого я когда-либо видела», – подумала Ида. Она не особо любила детей, даже побаивалась их. Как, впрочем, и многодетных мамаш. В её окружении большинство были чайлдфри. То есть свободны.

Приняв горячий душ, Ида облачилась в мягкий махровый халат и юркнула в постель. Тут вспомнила про молоко, присланное заботливой хозяйкой, и решила хотя бы попробовать. Отдать дань традиции, так сказать. Молоко было ещё тёплое, сдобренное мёдом и специями. Детский сад, ей богу! Может, ещё куклу взять с собой в постель?

Она повернула голову к комоду и оторопела. Кукла таращилась на неё голубыми глазищами, призывно улыбаясь пухлыми розовыми губками. Тёмно-розовое шёлковое платьице, светленькие кудряшки, выбивающиеся из-под белого кружевного чепчика, такие же кружева на многослойной нижней юбке, миниатюрные сафьяновые башмачки… Она знала эту куклу!

Мурашки побежали по спине. На миг перехватило дыхание, сердце больно сжалось. Но Ида силой воли заставила себя дышать спокойно и глубоко, сердцебиение постепенно выровнялось. Глупости всё это! Она никогда не играла в куклы. Она терпеть не могла кукол, с раннего детства. Зато у неё была целая коллекция собак. Игрушечных, разумеется. Наверняка до сих пор пылятся где-нибудь на антресолях в родительской квартире…

Ида решительно повернулась на другой бок, крепко зажмурилась, ещё и одеяло на голову натянула. Постельное бельё пахло весной: порывистым ветром, солнечными бликами на свежевымытых окнах, гиацинтами на круглых столиках кафе, впервые после зимы вынесенных на улицу…

***

Кто рискнул так рано открыть сезон – вон, в узком переулке за углом ещё бугрятся остатки почерневших сугробов? Она поискала глазами вывеску. Нашла. Оказалось, это вовсе не кафе. Магазин игрушек. Маленький магазинчик с одной витриной. А в центре витрины, в окружении разноцветных мячиков, кубиков, лошадок, солдатиков и корабликов, сидела кукла. Та самая, синеглазая и белокурая, в блестящем розовом платье и красных сафьяновых башмачках.

Ида дёрнулась как током ударенная и беспомощно оглянулась. Господи, а где же белые столики с гиацинтами? В обе стороны тянулась мостовая без намёка на тротуар, лишь грязные лужи да мокрая солома. По булыжникам катилась, скрипя колёсами, старая телега, запряжённая рыжей клячей. По другой стороне улицы спешил какой-то человек в просторном сером плаще и нелепой шляпе, надвинутой на лицо так глубоко, что видны были лишь густые седые бакенбарды. Ему навстречу устало плелась женщина в длинной коричневой юбке, плотной шерстяной пелерине и таком же капоре, в каждой руке неся по корзине с овощами… Не успела Ида опомниться, как раздался предостерегающий возглас, женщина и старик с бакенбардами вплотную прижались к стене дома, и по улице прогрохотала двуколка. Брызги из-под колёс обдали Иду…