Трали-вали

– Вот, бабы… Ядрёна вошь! – раздосадовано сопел в трубку Сашка, потом он осторожно спросил. – И что будешь делать? Не передумал?

– Ты что, с ума сошёл? – возмутился Геннадий. – Я? С какой стати? Я тебе что, трепло что ли: сегодня одно, завтра другое?..

– Нет-нет, конечно. Ты молодец. Это правильно, – извинился Сашка и оживился, вспомнил. – Кстати, я со своей, с Ёлкой, полночи сегодня разговаривал… На эту тему… То сё… – выдержал паузу, почти ровным тоном закончил. – Ёлка мне говорит, ты, Генка, молодец, таких поискать…

– Угу… – Угрюмо усмехнулся Мальцев, он понимал иронию, она на поверхности лежала.

– Чесс-слово! Не веришь? Но, говорит, – Санькин голос как сорвался, бурлил уже ярким восторгом. – Если бы я привёл домой – как ты! – выгнала бы не задумываясь, в миг.

– Пацанов? – теперь Геннадий в свою очередь изумился женской подлости баб.

– Нет, – Сашкин голос фонтанировал счастьем. – Сказала, меня. Представляешь? Меня! Пошутила, наверное.

Сашкино настроение диссонировало, как яркое солнце над облаками, когда под ними – мрак и сырость.

– Это другое дело, – буркнул Мальцев. – Тебя можно…

В коридоре послышались шлепки босых ног по паркету. Генка перевёл взгляд на двери комнаты. Одна створка была закрыта, друга приоткрыта. В ней и появилась, осторожно сначала, на уровне дверной ручки, заспанная мордаха Штопора, вернее маленького тёзки, потом и весь он… Мальцев рассмеялся…

– Ты чего? – чутко отозвался голос Кобзева. – Надо мной смеёшься? Издеваешься?

– Нет. Тут соня одна смешная появилась… Трали-вали… Как эскимо на палочке… – Мальцев весело смеялся над нарисовавшейся картинкой. После ванной Геннадий всю свою одежду на полках шифоньера перевернул, ничего не смог мальчишкам подобрать. Кобзев нашёл выход, предложил надеть на маленького Генку мальцевские цветные пляжные плавки, стянув их в поясе страховочным шнуром. Мальчишка хоть и сопротивлялся вначале, но потом согласился, только сегодня, и только до утра… А другого выхода и не было. Не голым же идти спать – западло. Это читалось на обоих лицах мальчишек. Надув губы, путаясь в отвисших до колен плавках, Генка всё же сдался, пошёл в них спать.

Смешно его было таким утром видеть. Сам маленький, руки-ноги-шея худые, ниже пояса не то пакет, не то памперс…

– А, это твои орлы там просыпаются! – догадался в трубке Кобзев. – И как они, нормально?

– Нормально. Один только ещё встал, тёзка, маленький…

– Я не маленький… – привычно с вызовом, пробурчал мальчишка, попутно зевая и потягиваясь.

– Это понятно, – успокоил его Мальцев. – Я дяде Саше говорю… Проходи… – указал на край своей кровати. – Я сейчас.

– Генка, я понял. Ты слышишь? – торопливо затарахтел в трубке голос Кобзева. – Я через час подъеду. Ждите. Мы тут со своими одежду твоим бойцам кое-какую приготовили.

– Да не надо, спасибо, я куплю, – отмахнулся Мальцев. – Не проблема.

– Ну ты же не голых их повезёшь, старик, по магазинам, не в плавках твоих, я думаю! Это во-первых, а во-вторых, поедешь только со мной. У тебя опыта нет. Ты в детских тряпках ни бум-бум.

– Можно подумать, что ты бум-бум.

– Согласен, я тоже не бум-бум, но иногда с Ёлкой рядом бываю, хожу с ней по магазинам, вижу, на ус мотаю… кое в чём и секу. Короче, ждите, мужики, я скоро. Отбой.

Из коридора вышел и Никита. Тоже заспанный, тоже босиком, но в отличие от Генки в мальцевской майке, которая вечерним платьем, то и дело сползая с плеч, висела на худом его теле. Никита был серьезен, даже слишком.

– Ты чего здесь делаешь? – косясь на мальцевскую постель, строго спросил он у Генки.

– А чё?

– Ни чё! – передразнил его Никита. – Нечего здесь гулять. Иди умывайся.

– Я уже умылся.

– Не ври! Я вижу.

Маленький Генка открыл было рот, но передумал, повернулся, скорбно опустив голову послушно поплёлся.

– А шамать мы сегодня будем? – задержавшись на пороге, как бы между прочим поинтересовался он. – Или как?

– Обязательно, – бодро ответил Мальцев. – Только не шамать, а завтракать.

– А чё? Антрекот по рёбрам, или отбивную по коридору? – играя глазами, продолжал интересоваться Генка. Хорошее у него настроение было с утра. За окном солнце, Генка уже выглянул, посмотрел, когда проснулся. Не понял сначала где это… Когда Никиту увидел, вспомнил. И вид с двенадцатого этажа ему понравился. Уматно. До облаков далеко, и до земли тоже. Красиво. Внизу лысая жёлтая макушка детской площадки, вокруг неё зелёные волосы – деревья, и разные игрушечные машинки, а люди вообще, как муравьи, нет, как жуки…

– Штопор, – рассердился Никита. – И по шее сейчас получишь, и по жопе. Иди мыться.

– Ага, а почему я один? – обидчиво протянул Генка.

– Мы же все сразу там не поместимся, – совсем необычным вдруг для себя тоном заметил Мальцев. Он даже прислушался к мелодике, чтобы запомнить… Многоголосая педагогическая кантата в его голосе звучала, удивился даже. Догадался – подсознание, наверное, проснулось. Хороший признак. Отметить бы дату на календаре. – По очереди надо. – Тем же «мудрым» тоном уточнил Генке. – Ты – первый.

– А почему – я? – мальчишка недоумевал, требовал немедленной углубленной деталировки.