Трамп и эпоха постправды

Есть и другие типы утверждений о достоверности, или критерии достоверности[37]: они, помимо прочего, включают правдивость, благо и эстетику, — и они попросту отражают различные измерения продолжающихся и повторяющихся паттернов эмерджентной эволюции. Другими словами, есть пути восстановления в правах всех легитимных притязаний на достоверность. Так что даже в случае с «нет ничего, кроме истории» есть легитимные критерии достоверности. Например, есть не только истина сенсомоторного мира[38] — есть и красные истины, янтарные, оранжевые, зеленые, бирюзовые и т. д. Именно наличие этой расширенной реальности серьезно усложняет вопрос, как нам поступать с явлениями вроде фальшивых новостей: недостаточно указывать на сенсо­моторные факты и пытаться все заземлить в грубых материальных сущностях. Это просто показывает, насколько велика значимость того, чтобы мы применяли к этой проблеме по-настоящему интегральные, всеобъемлющие подходы, находя в них место частичным истинам постмодернистских контекстуализма, конструктивизма и аперспективизма.

Такой подход помогает нам освободиться от любых попыток сотворить типичную метафизику: он ищет не Истину в Последней Инстанции, не Последнее Слово, а всего лишь Первое Слово. Он также спасает нас от крайнего постмодернизма (с его «нет никакого Слова!»), потерпевшего крушение из-за своих перформативных противоречий (если принцип «нет ничего, кроме истории» применяется в крайней форме, даже само это утверждение является исключительно историческим случаем и не может притязать на статус устойчивой истины как таковой; как следствие, нет ни малейшей убедительной причины в него верить; тем самым постмодернизм, как обычно, сам себя деконструирует). Описанный выше подход мы в интегральном движении называем интегральной постметафизикой. Весь смысл ее в том, что действительно есть пути к принятию и объятию центральных положений постмодернизма — контекстуализма, конструктивизма и аперспективизма — без доведения их до крайних деконструктивных форм, когда они используются исключительно для растерзания мира на куски (что происходит в итоге и с их собственными притязаниями). Иными словами, мы можем превзойти и включить постмодернизм; именно это в реальности и осуществляет интегральная стадия второго порядка.

Можно выразить это и иначе. Нам на самом деле есть на что надеяться, и это истина!

Глава 8. Иерархии доминирования и иерархии роста

Вернемся к реальному миру. Самый простой из возможных выводов таков: чтобы зеленый перешел из крайнего, дисфункционального, нездорового и патологического состояния к здоровым, полным жизни и истинно передовым способностям, совершенно необходимо, чтобы он исцелился от катастрофического непонимания того, чем отличаются иерар­хии доминирования от иерархий актуализации. Иерархии актуализации (или роста) не являются чем-то исключающим и доминирующим; напротив, они включают в себя и интегрируют. В иерархии же доминирования чем выше уровень, тем больше он может притеснять и доминировать (как в случае с кастовой системой или криминальными организациями, например мафией). Что до иерархий роста (или холархий), дело обстоит прямо противоположным образом. В холархии роста целостность каждого из уровней становится включенной частью целостности следующего, более высокого уровня. Так, в эволюции целый кварк становится частью атома; целый атом — частью молекулы; целая молекула — частью клетки; целая клетка — частью организма и т. д. Каждый уровень представляет собой одновременно и целое, и часть — холон. Непрестанно возрастающая глубина включения — подлинное всевключение — холонов и холархий указывает на то, что природе неотъемлемо присуща направленность движения, которая действовала с самого первого мгновения Большого взрыва. Это направленность на самоорганизацию посредством самотрансценденции, являющаяся основным движителем самой эволюции.

Еще один способ говорить о трансценденции и включении (превосхождении и вовлечении) — обращаться к понятию дифференциации и интеграции. Каждая стадия развития дифференцирует предыдущую, а затем интегрирует нововозникшие различенные части в более высокоуровневый порядок (тот, как правило, становится очень устойчивой привычкой). Так, скажем, одноклеточная зигота вначале делится на две дифференцированные клетки, далее на четыре, затем на восемь, потом на шестнадцать, тридцать две и т. д. После дифференциации эти клетки интегрируются во включающие системы — нервную, мышечную, пищеварительную и т. д.; все это, в свою очередь, интегрируется в целостном организме. Каждая из стадий процесса развития выходит за пределы предыдущей, но также включает или обертывает ее путем дифференциации и интеграции.