Трамп на кушетке. Что на самом деле в голове у президента

Власть, деньги, сексуальные похождения и обилие названных в свою честь башен и товаров по всему миру в разное время помогали ему защитить свое внутреннее пространство от хаоса.

Нарциссические потребности Трампа требуют постоянных усилий и в частной, и в публичной жизни. Каждый вечер он разговаривает по телефону с многочисленными деловыми партнерами и знакомыми. Он устраивает небольшие званые ужины в Белом доме, где присутствуют его сторонники, от исполнительного директора Oracle Сафры Кац и венчурного капиталиста Питера Тиля до сотрудников администрации Кори Левандовски и Келлианны Конвей. Он приглашает Сару Пейлин, Кида Рока и Шона Хэннити. Они превозносят его, внимательно слушают и соглашаются с его величием, что обеспечивает дополнительное укрепление целостности его психической оболочки.

Существуют пределы эффективности «психической кожи» для самолечения. Бывший экономический советник Гэри Кон в электронном письме, цитируемом в книге «Огонь и ярость», дал оценку Дональда Трампа, напоминающую описание раздробленной, фрагментарной личности младенца у Симингтон. «Трамп – не столько личность, сколько собрание ужасных черт характера», – пишет он. Эта коллекция импульсивных побуждений и обид требует непробиваемой шкуры, чтобы удерживать ее внутри. Вовсе не случайное совпадение, что Трамп хочет построить стену; он уже создал внутреннюю психологическую стену, которая противостоит внешнему воздействию и защищает его от эмоциональной связи с миром. Когда он обещает «осушить болото», то проявляет подсознательное представление о своих психических внутренностях и об эмоциональном клее, который скрепляет их в одно целое.

Помимо ограниченной эффективности, «психическая кожа» сужает личное умственное пространство для размышлений. Это пространство разделяет переживания на хорошие и плохие и остается двухмерным. Мыслительный процесс не выходит на трехмерный уровень сложности, а страх перед раскрытием мешает проникновению и усвоению новых идей. Мы видим, как трудно Трампу слушать других, даже когда на его карточке с инструкциями написано «я вас слушаю». Он либо блокирует, либо передразнивает слова людей (либо делает то, что написано на карточке). Когда он говорит, то часто повторяется и любит выражения вроде «здесь нет никакого сговора», «фейковые новости» или «можете мне поверить». Его речь выдает ограниченные способности, включая персеверацию, когда он уходит в любимые темы, такие как фальсификации на выборах или «гибель» DACA, и эхолалию, когда он повторяет фразы, услышанные на Fox News – двумерном источнике информации, – явно не понимая, что означают эти фразы.

Эти ограничения помогают объяснить, почему защитный механизм «психической кожи» и «другие защитные механизмы всемогущества, – как пишет Симингтон, – все сильнее тормозят эмоциональное развитие». В результате Трамп, цепляясь за ощущение всемогущества, «подавляет отголоски младенческой неуверенности в себе», что, «в свою очередь, мотивирует пациента держать себя в руках». Но он не может вырасти или превратиться в новую, более зрелую и творческую личность. Отказ встретиться лицом к лицу со своими ограничениями делает личность статичной; он сам признает, что практически не изменился с детства. Трамп сосредоточился на удержании. Это как гипсовый слепок, который удерживает вместе части его разума, – или, по крайней мере, поддерживает их готовность к сообщениям в Twitter, гольфу, телевидению и подписанию президентских распоряжений.

Такая разновидность заторможенного развития возвращает нас к мифу, от которого нарциссизм Трампа получил свое название: миф о Нарциссе заканчивается его гибелью, поскольку он так сосредоточился на своем отражении в озере, что забыл о еде. Психическое истощение Трампа аналогично физическому истощению Нарцисса: любовь, с которой он смотрит на свое имя, начертанное на высотных зданиях, вытесняет его интерес к своему внутреннему миру. Он утратил способность размышлять, слушать или оценивать свое окружение в любом контексте, кроме сугубо эгоцентричного, а именно: что окружающий мир может сделать для него?