Трамвай

Попрощавшись с отцом, Паша вышел в приемную, стараясь не выронить разъезжающуюся во все стороны пачку листов с описанием заграничной лесопилки. Любовь Петровна покачала головой и вручила ему большую картонную папку с завязками, куда он смог, наконец, нормально все уложить, даже место осталось.

В отличном настроении он вернулся домой, решив начать работу над переводом прямо сейчас, не откладывая. Жизнь снова стала казаться вполне приемлемой штукой.

Этот же самый день начался у Фила совсем обычно, не предвещая никаких приключений. Так же, как и каждый день, в последние полгода, он завел машину и начал краткий ее осмотр на предмет возможных сюрпризов. В общем-то, делать это было не обязательно, но армейская привычка давала о себе знать, да и старая «четверка», пусть и перебранная им буквально заново, могла изредка выкинуть что-то этакое.

Он уже долил воду в бачок омывателя и захлопнул капот, когда к нему подошел его друг Дима.

– Фил, привет! Говорят, ты стал в английском нормально шарить?

– Привет. Учу понемногу, а что?

– Переведи мне смысл некоторых песен, а? Пацаны всякое говорят, а я реально знать хочу.

– Ну давай, если я их слышал, конечно.

Пять минут ничего не решали, отчего бы человеку не помочь?

– Вот, например, «Акцепт» – ты его точно слушаешь…

И «Accept» и «Judas Priest» он знал, даже в машине пара кассет валялась для прослушивания в пробках, так что отвечал он сразу и не задумываясь.

Поглядывая по сторонам, он заметил плетущегося куда-то Пашу, похожего на унылого зомби из фильмов Ромеро. Фил хотел окликнуть его, но Дима задал очередной вопрос:

– А вот песня «Мост смерти», знаешь её? Правда, что там о парне, который пошел искать смысл жизни, но встретил колдуна, сошел с ума и умер?

– Не совсем…

Фил обернулся, ища взглядом Пашу, но тот уже куда-то исчез.

А день продолжился стандартным: «хладокомбинат – погрузка – объезд торговых точек с перекусом где-то по дороге» и так далее, и тому подобное. Ничего интересного.

И лишь заворачивая к себе во двор, где он собирался поставить машину до вечера на прикол, Фил вдруг увидел куда-то бегущего с крайне озабоченным видом Шурика.

«Что это с ним?»

– О, Филя! Как ты кстати! Подкинешь меня, а?

– Куда? – удивился Фил, посмотрев машинально вверх.

– Как это – куда? В ментовку! Андрюху арестовали!

Андрей, который был одноклассником Шурика, сильно увлекался историей Великой Отечественной войны и по этому поводу держал дома неисчислимое количество артефактов, собранных им лично по местам боёв, либо выменянных на толкучках. На виду лежало всё безопасное, типа проржавевших касок или солдатских котелков, хотя, по общему убеждению, где-то были вещи и посерьезнее.

– За что?

– За пулемет! Он его в метро вез, там его и повязали!

Такого Фил не ожидал. Да, бывало, Андрей ездил на встречи реконструкторов с огромным двуручным мечом по имени «Писистрат» в честь афинского тирана, но сочетание понятий «метро» и «пулемет» было слишком даже для него.

– У него дома обыск был, но мы с его братом успели все унести! – объяснял Шурик, пока они мчались в 37-е отделение милиции на Динамовской улице.

Чем они могли помочь другу, не знал в тот момент ни тот ни другой, но лишним свое присутствие они не считали, ибо мало ли как там дело обернется.

Остановившись у хорошо знакомого всем мальчишкам здания, оба взбежали по лестнице наверх, и пошли по коридору от двери к двери, прислушиваясь к доносившимся оттуда звукам.

– Здесь! – сказал вдруг Шурик и заулыбался.

А через мгновение улыбнулся и Фил, услышав доносящийся оттуда спор.

– Пулемёт отдайте! – слышался спокойный Андрюхин бас.

– Прикалываешься? Радуйся, что тебя вообще не посадили!

– За что? За массогабаритный макет? Давно ли они незаконными стали? Эксперт вам что сказал?

– Да, сказал. Сегодня ствол рассверлен, а завтра – нет. И гранаты эти…

– Оболочка одна.

–Так ее можно серой от спичек набить и в правительство кинуть, ты это понимаешь?

– Да вы всем отделением эти спички строгать будете, и то ни черта не выйдет! А еще к каждой трубе по милиционеру приставьте, да еще и по чекисту для комплектности – вдруг кто-то додумается серой набить?

– В общем, всё уже решено – твой пулемет мы конфискуем для музея на Петровке.

– Частного, небось? На даче у генерала стоять будет?

– Ну, ты и нахал!

Голоса в кабинете загомонили одновременно, затем дверь распахнулась и оттуда вышел, хотя – скорее был вытолкнут, крайне недовольный Андрей. Коротко стриженые волосы стояли дыбом, борода воинственно торчала вперед, для хрестоматийного образа разъяренного Карабаса-Барабаса не хватало только цилиндра на голове.

– Так и не отдали! – возмущенно сообщил он уставившимся на него друзьям.

– Тебя выпустили, что ли? – удивился Шурик.

– А что мне там делать? И без того полдня в цугундере просидел!

– Во как. А мы-то уже собирались узнавать, куда тебе передачки носить.

Но Андрей лишь поморщился, махнул рукой и потопал вниз. Потеря пулемета его явно расстроила.

– Что за пулемет-то? – спросил Фил, когда они выехали на Воронцовскую.

– Максим. Отлично сохранившийся, между прочим.