Трамвай

Паша судорожно замотал головой. Все это время он пытался отвести взгляд от страшного содержимого «Гелендевагена» и главное – от чуть заметно покачивающейся руки.

– Запиши фамилию, и пусть идет отсюда на!

– Горелов… Павел Владимирович. – Паша снова судорожно сглотнул.

– Иди. Лучше водки после такого выпей.

Сержант Аллояров неожиданно дружелюбно похлопал его по плечу, после чего развернул Пашу в обратную сторону и слегка подтолкнул в спину.

Не оборачиваясь, Паша добрел до уже закрытого «Гастронома», где купил у какого-то мужичка бутылку явно палёной водки и начал пить ее прямо там, на улице. До дома он добрел уже мало что соображая, на автопилоте, и рухнул на диван, даже не проверив, закрыл ли он дверь. Ему снилась Аня, которую он держал за руки и не хотел отпускать от себя. Девушка смотрела на него молча и грустно, затем высвободила руки и вдруг мягко поцеловала его. И в тот же миг он понял, что никого с ним рядом больше нет.

05

Утро. Тяжелое похмельное утро, какое бывает лишь после отвратительной поддельной водки. Паша потянулся и застонал, чувствуя, как в голове его накатывает грохочущий прибой. С трудом дойдя до кухни, он долго пил прямо из-под крана, затем сообразил про байеровский аспирин и растворил в чашке сразу две таблетки. Еще минут десять на кровати – и ему стало немного лучше. Во всяком случае, он даже смог подумать о том, что же именно его разбудило. В квартире было сумрачно и тихо, лишь через открытую форточку со двора доносились отголоски женской ссоры:

– Ты украла моего котика!

– Нет, не крала!

– Люди видели, как ты его схватила и унесла!

– Я его спасла! Он страдал! Он так на меня смотрел, так смотрел…

– Кто страдал? Эта скотина? Да он жрет лучше, чем я!

– Вот! Ты назвала котика скотиной!

И всё в таком духе…

Паша страдальчески морщился, но встать и закрыть форточку у него не находилось сил. Потом он посмотрел на радиотрубку телефона, валявшуюся у кровати. Кто-то звонил? Да, но сообщений не оставил. Наверное, Владик. Да и ладно…

Телефон зазвонил снова, отозвавшись в голове мучительной болью.

– Аллё-о?

Он хотел было добавить «мля», но с трудом удержался.

– Алло, Павлик? Это Вера Ивановна, Костина мама. Ты не видел Костю?

– Нет, не видел, – Паша почувствовал, что похмелье куда-то исчезает, – Уже два дня. Или… больше.

– Мы не знаем, что и думать… Наверное, пойдем сейчас в милицию заявление писать. Павлик, если вдруг что узнаешь про Костю – умоляю тебя, позвони нам!

– Конечно, конечно, Вера Ивановна…

Он спустил ноги на пол, обхватил голову руками и задумался. Костик исчез, подвал заперт, спросить некого. В то, что милиция станет кого-то искать, он не верил ни секунды. Что же делать…

Как мог, умывшись и тщательно прополоскав несколько раз рот, он подошел было к холодильнику, но еда вызывала сейчас у него искреннее отвращение. Надо выйти на свежий воздух, должно стать лучше…

Еще было достаточно рано, из подъездов выходили люди, спешили куда-то по своим делам. Проехал мотоцикл, отозвавшись тяжелым звоном в Пашиных ушах. Кто-то приветствовал его, он машинально махал рукой в ответ, толком даже не понимая кому. В соседнем дворе возле фырчащей мотором машины стоял Фил, что-то объясняя кудрявому Диме из крайнего подъезда.

– Son of a bitch, kiss my ass? Это значит «Сукин сын, поцелуй меня в жопу». Да, именно это они и поют.

– А «Life is strange» – что такое?

– Сраная жизнь.

Во всяком случае, Паше показалось именно так. И он подумал, что Фил здесь совершенно прав.

Так, незаметно для себя, он добрел до подвала и радостно оживился, увидев приоткрытое окно, за которым слышался чей-то разговор.

«Костик!»

Чуть не свалившись на ступеньках, он врезался в дверь и застучал по ней кулаком. Голоса стихли, затем дверь распахнулась. Паша открыл было рот, но так и остался стоять с отвисшей челюстью, глядя на коренастого чернобородого кавказца, перекрывавшего плечами весь дверной проем.

– Что хотель?

– Эээ… А тут раньше был… – Паша безуспешно пытался заглянуть кавказцу за спину, но у него не получалось.

– Быль – сплыль… – равнодушно ответил тот, собираясь закрывать дверь.

– Мила ву цигахь? – спросили из глубины подвала.

– Орсийн…

Коренастый повернулся к невидимому собеседнику и что-то уточнил на неизвестном языке. Затем сдвинулся в сторону и даже чуть подтолкнул Пашу внутрь подвала:

– Слишь, да? Иди туда, а?

Паша вошел, оглядываясь по сторонам. Самодельная стойка с отключенной аппаратурой была сдвинута к стеллажам, на которых стояли теперь какие-то картонные ящики. А в любимом кресле Костика восседал высокий носатый мужчина с аккуратной рыжеватой бородкой. Он с интересом смотрел на Пашу, хотя и чуть заметно поморщился, уловив остатки вчерашних возлияний.

– Привет. Кого-то ищешь? – спросил он без всякого акцента.

– Да, тут раньше был… Ну, это… – попытался сформулировать Паша.

– Про это ничего не знаю, мы это помещение купили вчера, – развел руками тот, – Вот так, вместе со всем, что тут есть. А ты кто? Курьер? Я тебя вроде видел где-то?