Трамвай идет в депо

– Нет, я никого не похищал. – Он еще раз кашлянул и вдруг прищурился. – Подожди, ты серьезно?

– Серьезней некуда, – ответила я, подходя чуть ближе. – Уже две недели, как Олега Одинцова никто не видел. И, предвидя вопросы, – нет, он никуда не уезжал и не болеет. Мне нужна любая информация.

Исаев прищурился и сунул руки в карманы просторного пальто.

– Может, в таком случае поговорим в другом, более удобном месте?

– После такого горячего приема стоит ли ожидать, что вы будете вежливы и не хватите меня по голове какой-нибудь дубинкой, когда я отвернусь? – спросила я едко.

– Расслабься, – опять хохотнул Исаев, – мне уже самому интересно, что там за похищение случилось, ей-богу.

Он кашлянул, смачно харкнул на пол и воскликнул:

– Ну честное слово, пошли, пока я не сдох от этой пыли.

Я достала из кармана упаковку влажных салфеток и протянула ему.

* * *

– Ну, теперь рассказывай подробнее, – велел Исаев, когда мы разместились в глубине зала «Мяты» – одного из самых пафосных ресторанов города.

Попасть сюда даже днем было делом почти невозможным, но для Исаева тут, очевидно, всегда держали столик. Официант чуть ли не пританцовывал, когда провожал нас на вип-место, – наверное, в предвкушении хороших чаевых. Его не смутило даже мое пальто, цементную пыль с которого до конца так и не удалось отряхнуть, хотя Исаев сам мне с этим помогал.

Выйдя из ангара получасом ранее, мы долго отряхивали верхнюю одежду и чистили ее снегом. Сергей Валерьевич хохотал задорным, неожиданно молодым смехом, когда увидел на полах своего тренчкота четкий след моего изящного сапога. Я тоже, не удержавшись, фыркнула.

Теперь он сидел напротив, все в той же шляпе (ее Исаев выбил от пыли со всей тщательностью), улыбаясь во все свои виниры. Лампа над нашим столиком лила мягкий свет на темно-зеленую скатерть и отсекала от него все остальное – зал, казалось, тонул в полумраке, в котором изредка мелькали тени обслуживающего персонала.

– Думаю, вы уже поняли, Сергей Валерьевич, что произошло. По моим данным, Олег Одинцов с семьей похищен неизвестными. Цели этого преступления мне пока неясны, но случившееся определенно связано с его профессиональной деятельностью. И вы уж извините, – я сделала паузу, чтобы отпить глоток минеральной воды, – вас я пока не исключаю из числа подозреваемых.

– Ты, конечно, дерзкая, мне нравится, – усмехнулся в усы мой харизматичный собеседник. – Если бы мне не было так интересно, мы бы тут с тобой вообще не разговаривали, надеюсь, это ты понимаешь.

– Понимаю.

– Ты связана с полицией?

– Отчасти, – призналась я. Дружба с Кирьяновым же считается.

– Однако, – продолжал Исаев, – насколько я понимаю, полиция в это дело пока не вмешалась? Я бы знал, черт возьми.

– Нет прямых улик, доказывающих похищение. Я занимаюсь этим делом по просьбе матери Олега Юрьевича.

– И когда найдешь эти самые улики, передашь их в полицию, и дело возбудят?

– Именно так.

Исаев поморщился:

– Ну вот почему у нас все именно так происходит? Если есть подозрение, полиция обязана все проверить, а они всегда ждут, когда труп под ковром запахнет.

Кирьянов бы обиделся на эти слова, но, в общем, я была в чем-то солидарна с Исаевым.

– Когда вы видели Одинцова в последний раз? – спросила я.

– Эй, полегче! Мне надо адвоката пригласить?

– Сергей Валерьевич…

– Да не помню я, – шумно вздохнул Исаев. – В начале декабря, кажется. Я приезжал к нему домой, чтобы поговорить о нашем деле. Какое это число было? – Он задумался. – Одиннадцатое? Десятое? Послушайте, я не имею к этому вообще никакого отношения.

– Не имеете? – переспросила я. – Хотите сказать, бизнес основного конкурента вас нисколько не интересовал? И у вас не было желания его поглотить или устранить?

Из сумрака материализовался официант и поставил перед Исаевым богатое блюдо с запеченными колбасками, блестевшими в свете лампы карамельным поджаристым глянцем. На моей половине стола появилась чашка капучино с махровой пенкой.

– Нет, не интересовал, – глядя голодными глазами на ужин, произнес Исаев.

Он вытряхнул из салфетки приборы, вооружился ножом и вилкой и набросился на еду. Я сделала деликатный глоток кофе. В мыслях мгновенно посветлело. Все-таки лучше кофе ничего не может быть.

Исаев ухватил особо горячий кусок, втянул воздух, пытаясь не обжечься, и сквозь жевание невнятно произнес:

– Всеано я уеаю.

– Что?

– Все равно я уезжаю. Мне нет дела больше до бизнеса Одинцова. Я все тут сворачиваю.

– Как уезжаете? Куда? – удивилась я. Такого поворота нельзя было предвидеть.

– В один прекрасный российский город.

– Какой?

– Называть не буду – пока не имею права что-то разглашать. Но скажу, что мне поступило предложение от властей этого секретного города заняться реформированием его транспортной системы.

– В качестве частного перевозчика?