Трамвай идет в депо

Сколько лет это продолжалось? Казалось, всю жизнь. Одинцов не был плохим супругом. Он заботился о ней, дарил подарки, окружал достатком и никогда ни единым словом не был с ней груб. Но со временем это все стало не важно. Напротив, ей казалось, что его хорошее отношение – это проявление равнодушия. Лучше бы они ссорились, мирились, орали друг на друга – между ними была бы искра, которая говорила о том, что они оба живые люди и их отношения живы, как и пятнадцать лет назад.

Тогда, когда все только начиналось, он был влюбленным в нее мальчишкой, готовым на любые безрассудные поступки, и она купалась в лучах его пылкой любви. Но время проходит. И вот они завтракают порознь, почти не видятся в течение дня, разговаривают мало, а редкий секс стал напоминать простую гимнастику, которую делаешь по привычке – в одной и той же позе, по одинаковому сценарию, одинаковое количество времени. Раз-два-три-четыре, закончили. Оба принимают душ. Оба выключают прикроватные лампы. Оба думают о своем, пытаясь уснуть. Секс стал домашней обязанностью, как мытье посуды. Да и когда он был последний раз?

Впервые муж изменил ей почти сразу после свадьбы. Она прочитала сообщение в его телефоне, которое он забыл стереть. Первый шок сменился слезами и жгучей обидой. Она проплакала два дня, избегая людей и прикрывая покрасневшие глаза темными очками. Ей ничего не хотелось говорить. О том, чтобы разрушить брак, и речи быть не могло – шел третий месяц беременности. Дело уже не только в ней. Растить ребенка одной было бы не страшно – Одинцов обеспечил бы ей достойное существование, но она сама росла без отца и не желала такой участи своему ребенку. Нет, она останется и будет терпеть.

Со временем свыклась. Муж не менял любовниц как перчатки. Каждая была долгоиграющей историей. Она научилась распознавать дни, когда он с ними встречался. С легкостью находила признаки присутствия этих женщин в его жизни: легкий флер чужого парфюма, золотистый волос на переднем сиденье его машины, след острого каблука на дорогой кожаной обивке салона.

Он был осторожен. Держал наготове любые объяснения, не тратил на увлечения слишком много денег, старался встречаться с ними днем, а если задерживался, всегда предупреждал, что на вечеринке у друзей или корпоративе. Ему хватало ума не врать про совещания. Какие совещания в одиннадцать часов вечера? От него пахло алкоголем и сигаретами, когда он возвращался – вечеринка была достоверным объяснением. Она ничего не говорила, но видела – волосы мужа влажные и пахнут шампунем.