Трамвай 'Желание'

СТЕЛЛА (к Стэнли). Не кричи.

СТЭНЛИ. Ишь ты, канарейка!

СТЕЛЛА. Ну, так будь любезен, расскажи толком, что же это ты такое мог узнать о моей сестре.

СТЭНЛИ. Ложь номер один: все это чистоплюйство, которым она щеголяет. Знала бы ты только, как же она ломалась перед Митчем и как заморочила ему голову. Он-то совсем и поверил, будто она только и видела в жизни, что поцелуи какого-то молокососа. А сестрица Бланш отнюдь не лилия. Ха-ха. Да уж - лилия...

СТЕЛЛА. Но что же ты слышал?.. От кого?

СТЭНЛИ. Снабженец с нашего завода уже много лет подряд ездит в Лорел и знает ее, как облупленную, да в Лореле вообще нет человека, который не знал бы о ней всю подноготную. Она там знаменита, как президент Соединенных Штатов, только не пользуется уважением ни партий, ни избирателей. И этот снабженец останавливается в отеле "Фламинго-.

БЛАНШ (весело напевает).

В цирке море - из бумаги, В цирке пламя - без огня, - Все бы стало настоящим, Если б верил ты в меня.

СТЕЛЛА. Ну и что?

СТЭНЛИ. А то, что и она обитала там же.

СТЕЛЛА. Моя сестра жила в "Мечте"!

СТЭНЛИ. Да это уж после, когда дом уплыл из ее лилейных ручек. Перебралась во "Фламинго"! Захудалый отелишко, - лишь тем и хорош, что там не суют носа в частную жизнь постояльцев. Во "Фламинго- видели виды и на все смотрят сквозь пальцы. А похождения нашей Белой Дамы смутили даже администрацию "Фламинго". Настолько, что ее попросили покорнейше сдать ключ от номера и больше у них не показываться. Ее выставили оттуда, а недели через две она и заявилась к нам. ЕЛАНШ (поет).

Цирк сверкает мишурою, Мнимой роскошью дразня, - Все бы стало настоящим, Если б верил ты в меня. СТЕЛЛА. Какая гнусная ложь!

СТЭНЛИ. Конечно, тебя коробит от таких штук, еще бы! Ведь она и тебе задурила голову, не одному только Митчу.

СТЕЛЛА. Все это вьщумки! И ни слова правды. Да будь я мужчиной, пусть бы это ничтожество только заикнулось в моем присутствии. ЕЛАНШ (поет).

Без твоей любви,

Без твоей любви

Меркнет блеск цирковых чудес,

Без твоей любви,

Без твоей любви

Мне не светит солнце с небес.

СТЭНЛИ. Милая, все это проверено, комар носа не подточит. Но погоди, дай досказать. Вся беда Белой Дамы в том, что в Лореле уже не разгуляешься - там ее давно раскусили. Гульнут с ней раза два-три да и возьмутся за ум - хватит... так и шла по рукам, и каждый раз - начинай сначала: вечно та же комедия, те же ужимки, та же чушь собачья. А городишко-то слишком тесен, чтобы вся эта волынка тянулась бесконечно. И вот стала притчей всего города. Сначала она просто слыла за слабоумненькую, за городскую дурочку.

Стелла отшатнулась.

А последние два года - за гулящую девку. Вот потому-то твоя сестрица, эта путешествующая принцесса крови, и пожаловала этим летом на гастроли к нам - потому что мэр попросту велел ей избавить город от своего присутствия. Да, еще. Там, знаешь, под Лоре-лом военный лагерь... так вот, ваш дом, по милости твоей сестры, был занесен в список мест, куда солдатам заглядывать запрещается. БЛАНШ (поет).

В цирке море - из бумаги.

В цирке пламя - без огня,

Все бы стало настоящим,

Если б верил ты в меня.

СТЭНЛИ. Вот тебе и утонченная натура, вот она - эта избранная и несравненная... Но это еще не все, дальше - больше: ложь номер два!

СТЕЛЛА, Не хочу! Хватит... чтоб уши мои не слышали!

СТЭНЛИ. Ей теперь уже не вернуться к преподаванию. Да бьюсь об заклад, она, уезжая, и не думала возвращаться в Лорел! Ведь она оставила школу не по собственному желанию, не временно и не из-за нервов. Нет, шалишь! Ее с треском вышибли, не дожидаясь конца учебного года; и за что - говорить противно. Спуталась с семнадцатилетним мальчишкой!

БЛАНШ (поет).

Цирк сверкает мишурою, Мнимой роскошью дразня...

Воду в ванной пустили сильней, негромкие вскрикивания, смех, словно в ванне плещется расшалившийся ребенок.

СТЕЛЛА. Меня просто мутит ото всего этого...

СТЭНЛИ. Ну, а папаша пронюхал и - к директору школы. Эх, братцы, вот бы очутиться у того в кабинете, когда Белой Даме читали мораль. Вот посмотреть бы, как она крутилась! Да не тут-то было: так взяли за жабры сразу поняла; допрыгалась. Ей порекомендовали смываться подобру-поздорову, куда-нибудь, где ее еще не знают. По существу - высылка в административном порядке.

БЛАНШ (выглянула из ванной, голова повязана полотенцем). Стелла!

СТЕЛЛА (в изнеможении). Да, Бланш?

БЛАНШ. Еще одно полотенце, для волос. Только что вымыла.

СТЕЛЛА. Сейчас. (Идет к ней с полотенцем.)

БЛАНШ. В чем дело, родная?

СТЕЛЛА. А что? Почему ты спрашиваешь?

БЛАНШ. У тебя такое странное выражение лица!

СТЕЛЛА. А-а... (Попыталась засмеяться.) Устала немножко, наверное, вот и все.

БЛАНШ. Тебе надо принять ванну, когда я кончу.

СТЭНЛИ (из кухни). А вы когда-нибудь кончите?

БЛАНШ. Очень скоро, не бойтесь... Недолго вашей душе томиться.

СТЭНЛИ. Да я не о душе и беспокоюсь - о почках!

Бланш закрыла дверь. Стэнли хохочет. Стелла медленно возвращается на кухню.

Ну, что скажешь?