Транс

Майк Фоллон в белом халате, наброшенном на желтовато-коричневый твидовый костюм, в очках с толстой оправой и сильными стеклами, скрывавшими его большие зеленоватые глаза, внимательно слушал рассказ о Томе Кигане и о пленке, как и всегда, когда принимал пациентов. Тишина кабинета и неподдельный интерес, с которым Майк всегда выслушивал своих пациентов, позволяли ему весьма успешно заниматься врачебной практикой.

Майк ни разу не перебил Драммонда, рассказ которого время от времени дополняли замечания Карен. Лишь изредка Майк наклонялся над столом, делая какие-то пометки, потом снова откидывался на спинку мягкого кожаного кресла, сложив руки и касаясь губ кончиками указательных пальцев.

И только когда Драммонд закончил, Майк наконец позволил себе проявить свои эмоции, но сделал это так бурно, с таким удивлением, смятением и испугом, что Карен буквально подскочила на стуле.

– Боже мой! Ну вы и влипли! – Майк вскинул руки, затем резко опустил их, с силой хлопнув по подлокотникам кресла, и захохотал. – О братья, сестры, просто что-то невероятное! – Он наклонился над столом и, не глядя на Драммонда, протянул руку: – Дай мне пленку.

Драммонд вынул кассету из кармана.

Фоллон осмотрел ее, постучал по ней большим пальцем.

– Девяносто минут. Ты говоришь, фоновая запись для подсознания на всей пленке?

– Насколько я в этом разбираюсь, – кивнул Драммонд.

– Расшифрую я сам, но печатаю я паршиво. Девяносто минут уложатся на десяти страницах, если печатать с двух сторон. Работы здесь часов на пять. Сделаю это сегодня вечером после работы. В пятницу всегда полно пациентов. Пол знает. В конце недели сплошные неврозы, люди боятся одиночества. До шести у меня все забито.

– Если бы вы могли расшифровать запись, – сказала Карен, – я осталась бы здесь и напечатала сама.

Фоллон решительно покачал головой.

– Нет, дорогая. Лучше, чтобы вас обоих через пять минут здесь не было. – Он развел руками, серьезно глядя на них обоих. – Я кое-что знаю об этих парнях. Я написал книгу, провел ряд исследований...

– Пол говорил мне, – вставила Карен.

– Так вот, я обнаружил такое, что даже самому не поверилось. В этой стране происходят потрясающие вещи! Мы все в руках криптократии, Карен, тех, кто процветает на секретности. Они уверены, что имеют право делать черт знает что, потому что законы, которым подчиняются обычные смертные, пишутся не для них. Подобно Джеймсу Бонду, у них есть лицензия на убийство. Но они пошли значительно дальше Бонда. Их лицензия называется "Закон о национальной безопасности", и если они считают, что данная ситуация угрожает национальной безопасности, то могут пристрелить вас в Лос-Анджелесе, превратить вас в зомби, лишив памяти, сделать шпионом, убийцей, закопать на шесть футов в пустыне либо засунуть в ракету и отправить на Луну.

Майк опять откинулся в кресле, держа в руке кассету и внимательно разглядывая ее, словно мог зрительно раскрыть ее тайну.

– Джек Крейн. Не сомневаюсь, что за всем этим стоит именно он. Черт побери, он же был шпиком. Военная разведка или ЦРУ, а шпик – он всегда шпик. Неужели кто-нибудь верит, что Крейн не воспользуется любым своим превосходством, любыми связями, лишь бы любыми способами попасть в Белый дом и остаться там? Если этот "Триц-блиц" хоть как-то угрожает ему – берегитесь. Уверен, что ты прав, Пол. Если бы их действия были законны, за вами гналась бы целая армия и вы не выскочили бы за пределы Лос-Анджелеса. И тем не менее вам угрожает смертельная опасность. Вам надо немедленно уехать отсюда.

Майк выдвинул ящик письменного стола, достал оттуда связку ключей и бросил их Драммонду.

– Возьми мой "чероки", машину Карен оставьте здесь. Езжай домой, оставь там "чероки", садись на свой "ренджровер" и отправляйся в сторону холмов. В полночь позвони мне сюда. Если все будет в порядке, приедешь, заберешь пленку и отправишься в Лос-Анджелес. А теперь уезжайте и, ради Бога, смотрите в оба.

Драммонд и Карен поднялись. Карен протянула Майку руку.

– Это была непродолжительная, но впечатляющая встреча, Майк. Надеюсь, мы еще встретимся при более благоприятных обстоятельствах.

Фоллон поднялся и обошел письменный стол, чтобы попрощаться с ними.

– Можете положиться на меня. Если эта пленка то, что мы думаем, тогда мы вместе отпразднуем вашу Пулитцеровскую премию[13].

– Я собирался навестить отца, но в данных обстоятельствах... – замялся Драммонд.

Фоллон покачал головой.

– Твоего отца здесь нет, он дома. По пятницам во второй половине дня он больше не работает. Он любит длинные уик-энды. Пол, ты там, на озере... поосторожнее, ладно?

– Можешь быть абсолютно спокоен, – кивнул головой Драммонд.

* * *

Зазвонил телефон. Перегрин снял трубку.

– Нашли? – послышался в трубке голос Джекдоу.

– Пока ищем. Но уже где-то близко. Ведь это все-таки город, они могли укрыться в любом месте.

– Они стоят?

– Кажется, да.

– Хорошо. В Реддинге у него один контакт – отец. Доктор Роберт Драммонд. Медицинский центр "Тринити-Хаус" на Тринити-стрит. Карта города у вас есть?

– Только что приобрели.