Транс Латтэ: Забытый

Вся эта сцена привлекла всеобщее внимание. Люди стали оборачиваться. Некоторые даже встали с мест, чтобы подойти и помочь плачущей женщине с ребенком. Поначалу могло показаться, что девочке стало плохо. Но ребенок шевелился и, хмуря брови, продолжал лежать.

И тут Катя почувствовала знакомое вмешательство. Кто-то транслировал ей огорчение, смятение и страх. Девушка присмотрелась к ребенку. По мимике и повадкам Кате стало понятно, что ребенок нездоров. У него имелось то же расстройство, что и у Алеши из Петербурга.

Мать девочки продолжала что-то объяснять официанту, тот кивал и пожимал плечами. Подошел администратор. Все встали над ребенком и спорили.

Катюша встала со стула и подошла к девочке. Неудобство состояло в том, что за месяц пребывания в Израиле, девушка выучила очень мало слов, а, значит, поговорить с ребенком не удастся.

Девочка отвернулась от всех и, скрючившись, начала копошиться руками под животом. Она пыталась заглянуть туда, словно что-то прятала или защищала. Катя внимательно прислушалась к эмоциям девочки и различила заботу. Мария пыталась кого-то защитить.

– Мария, кто там? – на ломаном иврите спросила Катюша.

Девочка нахмурилась и отвернулась. Дети с ее расстройством редко идут на контакт с посторонними.

Катя начала транслировать чувство симпатии и привязанности. Это помогло. Ребенок вновь посмотрел на незнакомку и тихо ответил:

– Малыш.

Девушка была удивлена. Девочка так плотно прижималась к полу, что под ней не поместился бы даже пупсик. Вдруг Катя заметила, как на платье, ближе к животу, выступили алые разводы. Ребенок был ранен, у него шла кровь. Девушка уже хотела заставить девочку встать с помощью трансляции, но тут сильные руки администратора рывком подняли Марию с пола.

И тут терпение маленькой девочки кончилось. Ребенок впал в истерику. Она так неистово отбивалась и кричала, что мужчина с трудом удерживал малышку.

Когда мужчина поднял ребенка, стало видно, что так яростно защищала Маша. На полу лежали окровавленные осколки кружки.

«Причем тут малыш», – недоумевала Катюша.

Посмотрев на стол, за которым сидела пара, девушка сразу увидела вторую подобную кружку. Ей сразу бросился в глаза рисунок маленького ангелочка херувима, нанесенного на внешние стенки.

Вспомнив букет эмоций ребенка, Катя поняла, в чем было дело. Кто-то, возможно, сама Мария, уронил кружку со стола. Та разбилась, и мама хотела позвать официанта, чтобы тот подмел и выбросил осколки. По какой-то причине Маша очень любила младенцев и решила защитить разбившегося малыша. Поскольку объясниться с мамой девочке было сложно, она накрыла пострадавшего херувима собственным телом, отчего порезалась.

Тем временем скандал продолжался. Мария отбивалась так неистово, что ее невозможно было вынести из кафе. Тогда Катя подошла к перепачканным кровью осколкам и, взяв в руки фрагменты с ангелочком, подошла к маме Марии.

– Просто скажите, что спасли малыша, – по-английски проговорила Катя.

Женщина не сразу поняла, что англоговорящая незнакомка обращается к ней.

– Просто скажите, что спасли малыша, и склеите кружку, – повторила Катя и протянула женщине осколки.

Та что-то нервно ответила на иврите и повернулась к администратору.

Было так шумно и суетно, что нервы начали сдавать даже у официанта. Сотрудники перешли на крик.

Как ни уговаривала себя Катюша остаться в стороне и не привлекать лишнего внимания, мягкое сердце решило по-своему. Девушка подошла к бьющейся в истерике девочке и положила руку на голову. Заметив это, израильтянка хотела начать протестовать, но Мария моментально стихла и посмотрела на Катю.

– Привет, – по-русски сказала Катя.

Мария улыбнулась и закивала.

– Ты его спасла, – сказала на иврите Катя и показала девочке осколки кружки.

Мария просияла от счастья. Катя упаковала кусочки фарфора в салфетку и отдала потрясенной матери ребенка.

Администратор отпустил усмиренного ребенка на пол и отошел.

Мария подошла к Кате и обняла.

– Спасибо, – невнятно проговорила девочка на иврите.

И тут у матери Марии снова полились слезы. Женщина плакала и что-то говорила на иврите.

– Я не понимаю, – активно жестикулируя, ответила Катя на английском.

Израильтянка вытерла лицо и, немного собравшись с мыслями, начала говорить по-английски.

– Большое вам спасибо, – начала женщина.

– Не за что, – смущенно ответила Катя, гладя прильнувшую к ней Марию по голове.

– Она раньше никогда не обнимала малознакомых людей, только членов семьи, – поделилась женщина.

Катя улыбнулась и ничего не ответила.

Посетители кафе начали рассаживаться по местам. Официант и администратор ушли на кухню.

– Ей стало страшно, что нарисованного младенца выкинут. Она воспринимает его как живого. Мария пыталась защитить малыша, – объяснила Катя.

– Как вы это поняли? – недоумевала женщина.

– Она сама мне сказала.

– Мария сама сказала вам? – удивлялась израильтянка.

Вернулся официант, неся даме счет. Воспользовавшись тем, что женщина отвлеклась, Катя попрощалась с Марией и, оставив на столике купюру, превышающую стоимость заказа, вышла на улицу.