Трансформация

– Я этого не знаю, Дэвид, – отвечает Дженифер, – я только знаю, что последние тридцать лет моей жизни я верила в то, что я имею контроль, что я могу измениться, и моя жизнь обычно была... говном. Теперь я переживаю, я переживаю, что у меня нет контроля, что все, что я могу сделать, – это выбрать и принять то, что есть. И я нахожу это чувство восхитительным. Я понимаю, что это бессмысленно. Но, как я осознала, смысл – это одна из тех вещей, которые исковеркали мою жизнь.

– Знаете, – говорит Дэвид, внимательно вглядываясь в лица, – вам как будто промыли мозги. ( Четверка смеется) ЭСТ сделал свое дело. Я думаю, вы теперь станете хорошими маленькими эстиками, будете вести семинары для гостей и потратите остаток жизни, «делясь», «создавая пространства» и посылая Вернеру поздравления на Рождество.

Нападки Дэвида вновь встречаются молчанием.

– Что мы делаем, то делаем, – говорит наконец Алан, – а чего не делаем, того не делаем.

– Абракадабра! – яростно произносит Дэвид.

– Если я сделаю все, что ты сказал, – мягко продолжает Алан, – то Вселенная выживет, а, Дэвид?

– Да. Но мне жалко тебя, – отвечает Дэвид.

– Но если мне промыли мозги до экстаза, то в чем моя проблема?

– Мог бы и помучиться, – говорит Том, и они с Аланом смеются.

– Что случилось с тобой, когда тренер начал говорить нам, что мы – машины? – спрашивает Том Дэвида с явным интересом.

– Сначала я увлекся... – отвечает Дэвид. (По мере того как он начинает рассказывать о своих переживаниях, с его лица уходит напряжение). То есть я знаю, что многое из того, что мы делаем и чувствуем, особенно расстраиваясь, вытекает из переживаний прошлого, которые более важны... более важны для выживания, можно сказать. Затем, задолго до того как он сказал, что мы – полностью машины, я начал ощущать подавленность. Я начал чувствовать себя в ловушке. Когда тренер сказал нам, что мы – машины, и это все, я просто оцепенел. А люди начали смеяться... Иисусе... (Дэвид уставился на искусственные цветы в центре стола, но, очевидно, вглядывался в свои внутренние переживания.) Когда люди начали смеяться, я почувствовал... невероятную панику... невероятную панику... (Дэвид бросает взгляд на Тома. Он выглядит испуганным и почти готов расплакаться.) Должно быть что-то еще. Должно быть что-то еще.

Том смотрит серьезно.

– Я не могу помочь тебе, Дэвид. Я понял, что это все, и получил освобождение. Но ты этого не получил.

То, что ты получил, – это именно то, что ты и должен был получить.

Дэвид смотрит на Тома.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь, что то, что я получил, это именно то, что я и должен был получить?

– Ну, – говорит Том, нахмурившись, – что ты получил... уже там, то есть это то, что ты получил, и этого уже никогда не изменить. Для тебя было бы безумием пытаться получить то, что получили я, Барбара или Хэнк.

Дэвид внимательно смотрит на Тома. Его глаза пусты. Он тыкает вилкой в несвежую сосиску, его ум напряженно работает.

– Но... я понял, что эта теория – чушь.

– Именно, – спокойно говорит Том, – и не могло быть иначе, верно?

– ...Нет... но... что есть, есть, это я понял, – говорит Дэвид, напряженно сосредоточившись, – но эти машины...

– Я не думаю, что машины так уж важны, – говорит Барбара, – важно, что ты вдруг прекращаешь сопротивляться вещам, позволяешь вещам быть такими, какие они уже есть.

Дэвид начинает смеяться и вдруг прекращает. Его глаза загораются и потухают.

– Минутку, – говорит он, начиная улыбаться, – минутку... сейчас я думаю, что я не машина, верно?

– Надо полагать, – отвечает Алан.

– Это то, что со мной происходит, верно?

– Да, – отвечает Том.

– И это. нормально, верно? – спрашивает Дэвид, широко' улыбаясь.

– Это прекрасно, – говорит Том.

– Я думаю, что я не машина, и это прекрасно. Верно. А вы, жопы, думаете, что вы – машины, и это прекрасно для вас, верно?

Все улыбаются и наклоняются к Дэвиду.

– Да. Продолжай.

– В чем тогда проблема? – спрашивает Дэвид, улыбаясь.

– А у тебя была проблема? – заинтересованно спрашивает Том.

– Да, верно, – отвечает Дэвид, – я думаю, что вам, жопам, промыли мозги. Верно? (Он снова коротко посмеивается.) И это тоже прекрасно, верно?

– Верно!

– Верно!

– Я ПОЛУЧИЛ ЭТО! – смеясь объявляет Дэвид. – Мы не машины, но некоторые думают, что они машины, но мы есть то, что мы есть, как бы ни старались, поэтому все мы можем расслабиться и получить удовольствие.

– Вот и хорошо! – говорит Барбара.

Дэвид внезапно хмурится.

– Но... -начинает он,-но (хмурясь)... А (улыбаясь)...

То, что я сейчас получил, – это «но», верно? И «но» – прекрасно, верно? (Он начинает смеяться.) Говно. Все просто. Я провел четыре изнурительных дня, чтобы узнать, что когда я говорю «но», я говорю «но».

И он смеется. Хэнк и Стелла, однако, выглядят мрачными и неудовлетворенными. Хэнк беспокойно ерзает на стуле...

* * *