Трансформация мира. История XIX века

Не следует думать, что все пространства непрерывны. Жизнь общества и в XIX веке не всегда разворачивалась на объединенной территории. Важнейшим типом прерывного социального пространства является диаспора, т.е. сообщество, живущее вне своей реальной или воображаемой родины, но сохраняющее лояльность и эмоциональную привязанность к ней. Ее корни уходят в вынужденное переселение с "родины" или миграцию за ее пределы в поисках работы, в предпринимательской деятельности, в колониальных амбициях. Из поколения в поколение культивируется идеализированный миф об этой (якобы) родине, иногда включающий планы ее возрождения или восстановления. Индивидуальные решения о возвращении туда встречают коллективное одобрение. Отношения с обществом назначения никогда не бывают абсолютно спокойными, они всегда связаны с чувством терпимости к меньшинству, а иногда могут вызывать опасения, что сообщество постигнет новое несчастье. Характерны также эмпатия и солидарность с представителями своей этнической группы, проживающими в других (третьих) странах.

Каждая диаспора отличается от других по своему происхождению и историческому опыту. Можно выделить следующие категории: диаспора жертв (африканцы в Америке, армяне, евреи), трудовая диаспора (индийцы, китайцы), торговая диаспора (китайцы, ливанцы, парси), имперская диаспора (европейцы в колониях поселенцев), культурная диаспора. Те, чье происхождение уходит далеко в прошлое, существовали и в XIX веке, другие возникли в этот период, например, армянская диаспора после начала антиармянского насилия в 1895 году. Ситуации с диаспорами различаются также в зависимости от понимания ядра и периферии: может не быть пространственного ядра, как у евреев до алии (эмиграции из Европы в Палестину); доминирующая страна-ядро, которая ведет себя протективно по отношению к диаспоре (Китай); колонизированное ядро (Ирландия); или ядро, находящееся под иностранным управлением, что придает диаспоре характер политической ссылки (Польша XIX в., современный Тибет). Диаспоральные группы различаются по степени аккультурации в принимающем обществе. Ограниченная адаптация, часто являющаяся источником проблем, иногда может быть выгодной. Сегрегированные китайские кварталы, возникшие в США и других странах в XIX веке, обеспечивали определенный душевный и физический комфорт и защиту проживающих в них людей.

Образование диаспор в результате массовых миграций было повсеместным явлением в XIX веке. Только французы оставались дома. Китай, олицетворявший собой округлую цивилизацию, которую никто не собирался покидать, стал источником заморских общин. После первой волны эмиграции в эпоху Мин были заложены основы "Большого Китая". Даже не склонные к путешествиям японцы, никогда ранее не покидавшие своих островов, теперь просили у своего правительства разрешения начать новую жизнь в Северной Америке. В период с 1885 по 1924 год на Гавайи отправилось в общей сложности 200 тыс. человек, а на североамериканский материк - 180 тыс. Количество японцев в США стало заметным только тогда, когда их начали интернировать после нападения на Перл-Харбор в декабре 1941 года. Нации создавались для того, чтобы объединить тех, кто чувствовал свою этническую и культурную принадлежность. Парадоксально, но одновременно с этим росла готовность признать частью нации далеко отстоящие друг от друга диаспоры - даже если существование таких общин не вытекало из претензий на чужую территорию.

Диаспоры привели к формированию прерывистых социальных пространств. Для некоторых из них это был переходный этап на пути к интеграции в принявшее их общество. Во многих крупных американских городах - например, в Нью-Йорке - немцы образовали компактную общину, но в конечном итоге не устояли перед ассимиляцией Нового Света. В других случаях диаспоральное существование принимало формы, выходящие далеко за рамки ностальгии и фольклора. "Латеральные" связи между обществом назначения и обществом происхождения становились незаменимыми источниками поддержки заморской "родины": часть южного Китая, Индия, Сицилия, Ирландия, Греция (в начале ХХ века) оказались в прямой зависимости от финансовых переводов соотечественников, проживающих за рубежом. В XIX веке прерывистое социальное пространство диаспоры приобрело невиданные ранее масштабы, что ставит под сомнение тезис о том, что детерриториализация вообще находилась на подъеме . Формирование национальных государств в Европе усложнило участь меньшинств, поэтому они охотнее эмигрировали в те моменты, когда открывались зарубежные рынки труда. В то же время совершенствование систем связи облегчало эмигрантам поддержание связи с родиной. Свёртывание национальных пространств, где государственный контроль и эмоциональная привязанность были сосредоточены на одной однозначно определённой территории, шло параллельно с развитием транснациональных пространств, территориальные привязки которых были слабее, но отнюдь не отсутствовали.

 

Границы