Трансформация. Проявление самости

Этот обзор включает в себя три очень сжатые биографии чрезвычайно одаренных людей, чьи жизни являются примером трансформации и полностью осуществленного формирования имаго. Я надеюсь, что эти краткие портреты покажут, как врожденные имагинальные диски, заключенные в личности, выдвигаются на передний план и сводятся воедино для реализации всех способностей, сознательных установок и деятельности взрослого человека и каким образом получившееся в результате имаго в дальнейшем отражается на судьбе личности и направляет ее во второй половине жизни.

Когда психологическая самость – взрослое имаго – образовывается и полностью осознается во второй половине жизни, человек приобретает свободу расширять способы выражения психической энергии и реализовывать ее особым и высоко творческим образом[103]. Имаго открывает новые горизонты, а также определяет индивидуальный психологический стиль. Оно дает личности эту возможность, поскольку соединяет в себе самые важные оппозиции индивидуальной психики – низшее и высшее, священное и мирское, сознательное и бессознательное – в единый паттерн. Имаго – это внутренняя структура, состоящая из психических полярностей и, таким образом, часто представляющаяся чем-то гротескным и грубым с натуралистической точки зрения, подобно Ребису. Но эта нехватка сознательной лакировки и совершенства дает возможность овладеть огромным потоком жизненной энергии и найти для него русло, функционируя как ведущий, высвобождающий и направляющий символ. Формирование имаго является непременным условием для полной зрелой свободы быть самим собой и стать именно той личностью, которой человек стремится быть на самом глубоком уровне. Ограничения, навязанные предшествующим формированием персоны, социальными и психологическими рамками, накладываемыми на человека его психологической идентичностью, преодолеваются большей частью за счет активного присутствия имаго. Благодаря этому символическому образованию личность становится открытой для получения опыта и выражения присущей ей целостности в большей степени, чем это было возможно ранее. Имаго эквивалентно зрелой цельности и, как предположил Джон Биби в своей книге «Глубинная целостность» (Integrity in Depth), целостность преодолевает характер (при этом не отменяя его). Я вижу широкую свободу использования воображения и применения врожденного дара в рамках четко выраженного индивидуального стиля у трех людей, которые рассматриваются в этой главе.

Я выбрал троих, чьи биографии, по моему мнению, демонстрируют полностью сформировавшееся имаго и, как следствие, целостность трансформированной личности: Рембрандта Ван Рейн, Пабло Пикассо и Карла Юнга. Эти трое мужчин далеко не являются святыми или безупречными героями, но случае каждого из них, несмотря на очевидно проблематичную структуру характера, ясно просматривающуюся и во второй половине жизни, функционирование зрелого имаго направлено на выражение и ориентацию проявлений психической энергии. Хотя имаго выходит за пределы характера, оно не разрушает и не изменяет его фундаментальную структуру. Оно добавляет психической структуре новое измерение.

Я выбрал эти личности в качестве примера не потому, что я считаю, что они являют собой высшие моральные или духовные идеалы, а потому, что каждый из них, без сомнения, достиг ясно выраженного имаго. Все трое прожили долгую и чрезвычайно творческую жизнь, оставив после себя четкие свидетельства процесса трансформации и его сухого остатка в своих трудах. Художники Рембрандт и Пикассо вложили подробную летопись процессов трансформации в свои полотна, особенно в автопортреты, а Юнг оставил письменные свидетельства собственной трансформации и материальный памятник своей целостности в форме каменной башни, которую он построил в Боллингене.

Поскольку эти процессы выражены вовне, в художественных образах и письменных работах, доступных для всех, их можно изучать и размышлять над ними. Несмотря на то, что жизни этих людей во многом отличались, всем троим было свойственно живое изображение зрелого имаго, которое одновременно и характеризовало их, и освобождало для выражения их душевного и духовного потенциала.

Я выбрал этих трех людей также и потому, что, помимо всего прочего, они сильно отличались друг от друга – во избежание преставления о том, что все трансформационные процессы должны сводиться к появлению имаго сходного типа. Имаго человека так же разнообразны, как и бабочки. Можно привести практически бесконечное множество примеров, но ограниченность во времени и пространстве заставляет меня сузить свой выбор. Я рассматривал также женскую кандидатуру – в качестве первого претендента для исследования мне на ум пришла Элеонор Рузвельт[104], а также Джорджия О'Кифи[105] и Фрида Кало[106], но я решил использовать исторический контраст между традиционным (Рембрандт) и современным имаго (Пикассо и Юнг).