Трансформер (СИ)

Живот заметно округлился, позволяя Марку впервые надеть рубашку большего размера, которые заказал Родион сразу после того, как Марк случайно узнал о беременности.

Сильно нервничавший вначале, он быстро успокоился, когда его альфа сообщил ему в ушко о том, как счастлив и как ему повезло в жизни. Любимый рядом, и теперь в нем потихоньку растет его маленькая частичка, их собственная. От этих мыслей в голове поплыла сладкая эйфория и разморённый счастьем Марк позволил паре на деле доказать свою любовь, приняв более удобное горизонтальное положение.

Тихое счастье ему почти не с кем было разделить. Родители и друг были все так же далеко, новых друзей у него не появилось, а папа Родиона вообще не отреагировал на новость о внуке, окончательно уверив Марка в неприязни. Родион тогда ушел и долго не появлялся — должно быть, разговаривал с Валентином Игнатьевичем, и вернулся глубоко за полночь, когда уставший от тяжелой встречи Марк уже уснул.

Больше они это не обсуждали.

Сомнений в том, что родитель остался при своем мнении, не возникало, и зачем себя зря тревожить, Марк не знал. И потому просто оставил все как есть, полагая, что насильно мил не будешь, а для собственного счастья у него было все, что нужно.

К тому же, он приобрел еще одного нежданного друга, если можно было так назвать человека, пролежавшего в коме более двух лет.

Каждый раз, по приезде в дом Сокольниковых в пятницу вечером, их ожидал неизменный «пыточный» ужин. Следующие два дня папу Родиона не было видно, должно быть, он намеренно избегал омегу, а Родион часто отлучался по делам, объясняя, что если он хочет как можно дольше находиться с Марком, следует решать вопросы как можно быстрее, не собирая дополнительных сложностей и проблем.

Марк понимал — и оставался один.

Как правило, он прятался в библиотеке. Устраивался в огромном мягком кресле, раскрывал сказки и читал. После учебы в руки не шли сложные произведения, от которых неизбежно хотелось спать, а вот красивые яркие истории захватывали воображение. И Марк читал вслух, тихонечко шепча будущему сыну о том, что все будет хорошо.

Однажды с ним пришел пообщаться доктор. И неожиданно почаще предложил заглядывать в больничное крыло дома.

— Уверен, у вас найдутся благодарные слушатели, — подмигнул он.

И уже в следующий свой приезд Марк нес любимую книгу со сказками в палату Сокольникова.

Там обычно было пусто, лишь доктор регулярно заглядывал проверить, как дела у пациента. Марк смущался, замолкая и пряча обложку, но доктор не вмешивался, не шутил на этот счет и никогда не проявлял интереса к книге, занимаясь своими делами и предоставляя Марку полную свободу.

Скоро Марк привык к тому, что у него появилось сразу два благодарных слушателя. Иногда он просто разговаривал с припухшим животиком, иногда рассказывал о себе Станиславу Викторовичу, иногда просто молчал и размышлял о жизни.

О том, как несправедлива судьба к людям. Если раньше ему казалось, что только его жизнь непомерно тяжела и жестока, то теперь, видя перед собой отца Родиона, находящегося не пойми где, он больше так не считал. Даже красавец Лекс несчастлив, наконец понял Марк, когда видел того в последний раз в библиотеке.

— Но тебя я защищу от всего, — тихо поклялся Марк собственной жизнью, поглаживая маленькую округлость, где жила его новая любовь.

* * *

Марк проспал. В последнее время с ним это стало случаться все чаще, а вредный Родион не желал работать будильником.

«Если ты так крепко спишь, что звонка не слышишь, значит тебе нужен отдых, а учеба никуда не денется», — говорил он, улыбаясь, когда Марк вылавливал его после первой или второй пары, в зависимости от того, когда все-таки вставал, и собирался высказать все, что он о нем думает. Тогда Родион распахивал объятья и тискал омежку на глазах у всех, заставляя мальчишку шипеть и краснеть… и забывать, зачем он, собственно, пришел.

Несясь вдоль коридора, Марк надеялся, что успеет до звонка и не столкнется с альфой, иначе тот ему уши надерет за беготню.

Он как раз прикрывал за собой дверь в аудиторию, когда прозвенел звонок. Опаздывать на практику перевода было бы непозволительным неуважением к заведующему кафедрой, который (Марк огляделся), кстати говоря, отсутствовал. Облегченно вздохнув, Марк поспешил к своему столу, надеясь приготовиться к занятию до того, как придет профессор.

«Блин! Учебник забыл!»

Зная Леонида Аристарховича, надеяться на снисхождение не приходилось. Бежать поздно — он не успеет. Попросить у кого-нибудь? Эту идею Марк отмел сразу — после того «показательного выступления с кольцом и меткой», которое Марк устроил сам не зная зачем, к нему и близко никто не подходил, вероятно считая заносчивой выскочкой.

На лбу выступили капельки пота — вызвать неодобрение профессора жутко не хотелось!

— С тобой все в порядке?

Марк обернулся. Слева, за соседним столом, сидел Игорь, один из его одногруппников.

— Учебник забыл.