Трансгалай

Страшное лицо Моровой Девы исчезло, а в избу шаркающе вошел староста. Не в горнице староста сидел, в погребе отсиживался. Глянул старец на богатыря и в ужасе отпрянул от него: — Что с тобой?

— Что, — не понял Добрыня.

— У тебя все лицо в крови!

— То не кровь, — сказал богатырь. — То слезы ее злые!

13. ИЛЬЯ МУРОМЕЦ

Муромец ехал вдоль берега, а рядом в воде плыла щука.

— Недалеко теперь уже, батюшка! — слегка задыхаясь говорила богатырю щука. — Повернем во-о-о-н за тот мысок, а там и кораблик Симеона виден будет!

При этом щука не забывала перехватывать больших белобрюхих лягушек, что в изобилии прыгали в воду из-под копыт богатырского коня.

Открылась заводь. На поверхности ее плавали широкие зеленые листы кувшинок. На одном из листов сидела печальная лягушка с маленькой золотой короной на голове. Заметив Муромца, лягушка начала размахивать большой красной стрелой, которую она держала в передней лапе.

Щука вздохнула.

— Царевна-лягушка, — объяснила она богатырю. — Пустил кто-то на прошлой неделе стрелу, вот и дожидается теперь своего суженого!

Заметив, что богатырь проезжает мимо, лягушка поскучнела, сунула стрелу под лист кувшинки и сама спряталась в цветок.

За поворотом открылся широкий плес. Рядом с песчаной косой стоял Летучий Корабль. На мачте болтался под ветром флаг, украшенный большим красным кругом.

Тощий, долговязый и лысый человек смотрел от корабля из-под руки на приближающегося путника.

— Здравствуй, Симеон! — радостро вскричала щука, — С рывалкой не помочь? Я мигом — только сеть расставляй!

— На уху и так хватит, — рассудительно сказал лысый человек.

— Чего зря рыбу переводить? Разве что окуньков бы с десяточек. Или щучку какую, вроде тебя, старая!

— Все бы тебе шутить! — укоризненно сказала щука. — А я к тебе человека по делу привела!

Илья принялся расспрашивать Симеона о дороге к Поклон-горе.

— Поклон-гора… — раздумчиво сказал корабельщик. — И название знакомое, а в списках моих не значится…

Пока богатырь разговаривал с корабельщиком, а щука блаженствовала на мелководье, из зарослей камыша вылез волосатый и бугристый от мышц водяной, спустился к стоящему у отмели кораблю и принялся возиться у его руля, проделывая непонятные манипуляции.

— Да что гадать-то, — сказал Симеон. — Корабль на ходу. Летим, Илья Иванович! И мир посмотришь, и искомое найдешь. Должна по моим рассуждениям Поклон-гора быть приметною. Путников на земле много, подскажет кто-нибудь нам дорогу. Летим? Или ровеешь от родимой земли оторваться?

— Летим! — решительно согласился Муромец. — Русского витязя ничто испугать не может!

— Вот и складненько, — высунула Из воды свое рыло щука. — Богатырям — путь неблизкий, а мне к Емеле пора.

— Бросила бы ты его! — с сердцем сказал Муромец. — Ведь ты из него приживальщика вырастила!

— Пропадет он без меня, — сказала щука. — А я уж к нему и привыкла!

Выплыла щука на быстрину и принялась глядеть, как богатырь коня на корабль заводит.

Плавно распустились белые паруса, надулись от ветра, и Летучий Корабль медленно и величаво поднялся в воздух.

— Спаси вас бог, касатики, — прошептала щука и, ударив хвостом ушла на глубину.

Щука не видела, как от уже высоко поднявшегося корабля отделилась и камнем понеслась к воде неуклюжая мохнатая фигурка, ударилась больно о воду и застыла на поверхности волосатым островком.

И на Летучем Корабле никто не заметил случившегося.

14. АЛЕША ПОПОВИЧ

Коротка сказка, да долог путь богатырский.

Расставшись с колдуном, ехал Попович по земле русской среди дубрав зеленых, степей широких да гор высоких. Встречались ему путники да калики прохожие, но никто не мог указать богатырю дороги к Поклон-горе.

В странствиях и узнал Попович, что обрел он дар случайный да благодатный. С глотком похлебки змеиной стал он понимать языки птиц и зверей, и гадов лесных и степных, и трав, и рыб бессловесных. Аи да похлебку сварил колдун!

Вечерами у костра беседовал богатырь со своим четвероногим другом.

Был тот еще жеребенком украден из конюшни далекого степного богатыря и пять лет денно и нощно провел в услужении у злобного колдуна. Подрядился Болош перед Кащеем Бессмертным погубить богатыря русского, да понадеялся на двух своих злых и коварных жеребцов, отпустил Поповича в целости и тайну похлебки змеиной не сохранил. К Кащею же идти боится — у злой силы всем неудачам один ответ — смерть! Вот и рыщет Болош волком лесным по следам богатырским, выжидая удачливый час для нападения. Стрелы простые да меч богатырский ему не страшны.

Опасна ему лишь стрела, изготовленная из ростка терпи-дерева, что пробивается из земли за час до дождя с градом. Знал бы Болош, что Попович такой стрелы не имеет, напал бы давно на витязя. Но знает колдун, что тайна эта коню ведома, боится колдун, что с подсказки коня Попович такой стрелою уже завладел.

Клянет себе Болош, что не распознал в батраке своем богатыря русского, иначе давно закрыл бы Попович свои ясные очи.