Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2015

Дед вступил на Невский. Широкими пошёл между рельсами трамваем. Крика, звона, грохота хоть отбавляй! Все куда-то несутся с узелками, ругаются, жалуются на дороговизну и клянут святой праздничный день во имя рождения Спасителя мира».

В конце концов только ангел наконец откуда-то с серого петроградского неба является — и дед в нём находит своё утешение.

Д. Филатов― Ирка, ты здорово читаешь.

Д. Быков― А сколько она читала детям! О, как я ждал этого письма! Слушайте, этого письма я ждал. Игорь, спасибо! «Киплинг о бандерлогах (о сущности Майдана)». Майдан здесь совершенно ни при чём. Киплинг писал без всякого Майдана. Но если хотите про бандерлогов, я вам прочту про бандерлогов:

«Послушай, человеческий детёныш, — сказал медведь Балу, — я учил тебя Закону Джунглей, но у бандерлогов нет Закона. Бандерлоги — отверженные. У них нет собственного наречия, они пользуются украденными словами. У них не наши обычаи. У них нет памяти. Они уверяют, что они великий народ, но падает орех, и они всё забывают об этом. Бандерлогов много, они злы, грязны, не имеют стыда, и если у них есть какое-либо желание, то именно стремление, чтобы в джунглях их заметили. Они всё собираются избрать себе вожака, составить собственные законы, придумать обычаи, но никогда не выполняют задуманного. Мы не пьём там, где пьют бандерлоги, не двигаемся по их дорогам, не охотимся там, где они, не умираем там, где умирают бандерлоги».

Золотые слова! И, кстати говоря, очень многое в этих словах относится, вы сами понимаете, к чему. Поэтому ни Майдану, ни собравшимся здесь совершенно нечего стыдиться. Это орех совершенно в другой огород.

Перерыв на новости!

РЕКЛАМА

Д. Быков― И опять Дмитрий Быков, не один в студии, слава тебе господи. Нас сейчас восемь, а будет двенадцать (по числу боя курантов). И я по многочисленным просьбам… Да, тут очень много пишут, естественно, всяких вопросов, вопросов присутствующим тоже. Пишут, что они с нами и рады нас слышать. Спасибо! Мы тоже с вами и тоже рады вас слышать. И особенно рады, что вы, чем смотреть по телевизору ерунду всякую, слушаете хорошую литературу.

Лукьянова (это я к жене обращаюсь), кстати, у тебя там, по-моему, что-то осталось, страшно сказать, из Тинякова 1915 года, столетней давности. Ну давай. Хотя он мразь, конечно, но давай.

И. Лукьянова― Да, 1915 год.

Д. Быков― Александр Тиняков, если кто помнит тварь такую.

И. Лукьянова― Несколько потрясает, конечно, сочетание текста и подписи.

Д. Быков― И фамилии. Давай.

И. Лукьянова― «Рождественские стихи»:

Павших в сраженьях мы горько жалеем, —

Мы и жалеть их должны…

Но и жалея, проклясть мы не смеем

Грозной войны.

Стоя над трупом погибшего брата

Видя пролитую кровь,

Будем мы веровать крепко и свято

В Божью любовь!

Скорбь непосильную Бог не возложит

И на былинку в полях…

Радость о Господе все превозможет

В наших сердцах!

Встретим без ужаса грозные битвы,

Встретим без ропота смерть!

Ласково примет земные молитвы

Добрая твердь!

Д. Быков― И это пишет та мразь, которая потом сотрудничала с ЧК, которая доводила несчастную соседскую старуху, которая писала «Любо мне, плевку-плевочку, по канаве проплывать…», которая писала:

Я глубоко презираю

Совесть, достоинство, честь.

Лишь одного я желаю —

Бражничать блудно да есть.

Только б любили девчонки,

К чёрту пославшие стыд.

Только б водились деньжонки

Да не слабел аппетит!

И вот она приветствует войну — «и мы кротко примем войну». Какая потрясающая скотина! Всё-таки ничего абсолютно не изменилось.