Транскрипции программы Один с сайта «Эхо Москвы». 2016 Июль - Декабрь

Я не очень люблю эти стихи. Они слишком, что ли, декларативные и декоративные в каком-то смысле. Знаете, вы правы в каком отношении? Мы любим Пастернака, поэтому мы имеем право о нём всё сказать. У Пастернака есть стихи, полные лирических туманностей, когда вместо прямого высказывания он вынужден подбирать массу эвфемизмов. Как иногда его отец единственно верную чёткую линию топит в хаосе штрихов, так же и у Пастернака иногда возникает такое импрессионистическое многословие на пустом месте, когда он, по собственному выражению, «вместо того чтобы выбрать одно слово из десяти, пишет все десять» (это он применительно к Томасу Манну говаривал).

Мне кажется, что «Поэзия» — это действительно не самое удачное его стихотворение. Когда он начинал давать определение поэзии (у него одно из стихотворений так и называлось: «Это — круто налившийся свист, // Это — ночь, леденящая лист, // Это — двух соловьёв поединок…»), он впадал либо в трюизм, либо в банальность, либо он просто начинает пафосно, многословно доказывать очевидное. Мне кажется, что у него такого было довольно много. И я могу объяснить, почему это.

Пастернак не хочет ссориться ни с читателем, ни с властью, ни с эпохой, он не хочет их раздражать, поэтому он очень часто отделывается лирическим гудением. Для того чтобы сказать три слова всерьёз, он тридцать слов вокруг этого громоздит пустых. Это была тоже такая лирическая тактика. Может быть, она отчасти позволила ему выжить, потому что травли и так у него хватало.

«Существует ли связь между количеством читателей и качеством литературы?»

Существует — существует! — сколько бы мы ни бежали от этого факта. Помните, у Стругацких в «Хромой судьбе», там такой показатель качества текста есть — максимальное количество возможных читателей. И я не верю в противоречия между высокой культурой и большим тиражом. На моей памяти почти всегда достойные тексты становились бестселлерами. Ну, это так получается, что сегодняшний читатель ленив и нелюбопытен, но расшевелить можно и его. У меня нет вот этой элитарной убеждённости в том, что чем текст лучше, тем меньше будет количество читателей. Нет, наоборот! Не переусложнённый, выраженный адекватно писательский призыв, писательское кредо — они найдут своего читателя, сколько бы между ними ни стояло барьеров в виде рынка, в виде издателя.

Я не верю в элитарность и стремительное уменьшение количества культурных читателей. Наоборот, я вижу, что этот читатель страшно жаждет, страшно тянется к тексту, который бы расставил этические акценты, который бы что-то ему объяснил. Я думаю, что литература, которая заигралась отчасти в собственные игры — либо коммерческие, либо интеллектуальные, — она просто ведёт себя неблагородно. В известном смысле мы нашего читателя — лучшего в мире, русского читателя — бросаем на произвол судьбы. Мне так кажется.

«Мне трудно читать художественную литературу, потому что в каждой книге затрагиваются любовные отношения, во всех фильмах есть постельные сцены, а моя личная жизнь глубоко неудачна. Нужно ли как-то пересиливать себя, забыть об эмоциях и сосредоточиться только на качестве текста и фильма?»

Знаете, мне никогда не были интересны книги о том, что не получается у меня. Я не могу читать спортивные романы. Мне совершенно не интересны, скажем, романы Дика Фрэнсиса о скачках. Романы об автомобилистах не очень меня интересуют, хотя я и вожу машину, но никогда не интересовался автомобилями прицельно. То есть действительно те сферы жизни, которые от меня далеки, меня в литературе скорее раздражают. Скажем, я с трудом читаю исповеди алкоголиков или наркоманов.

Но дело в том, что любовь — это такая всеобъемлющая тема, что, отказавшись читать о ней, боюсь, вы поставите себя в положение сложное. Вы попробуйте читать книги, в которых любовь предстаёт как порок, как ужас, как отвращение, — то есть книги о любви столь же несчастной, как было, допустим, у вас. Хотя я думаю, что и самая несчастная любовь лучше одиночества.

Попробуйте перечитывать такие книги, как «Амок» Цвейга или «Страсть» Мопассана, рассказы такие, где показано, до чего любовь доводит (ни до чего хорошего). Пожалуй, женоненавистнические книги хорошо бывает почитать. Я бы с удовольствием рекомендовал вам Стриндберга «Слово безумца в свою защиту». Уж после этого, я думаю, вам ваша собственная несчастная любовь покажется подарком судьбы. Пожалуй, могу порекомендовать вам и «Крейцерову сонату» Толстого, продиктованную глубочайшим разочарованием в отношениях полов как таковых. Пожалуйста. Серьёзное чтение.

«Погорельщина» Николая Клюева полна сказочных образов и легенд. Почему в конце поэмы слышен плач?»