Трансляция

Голубое небо, белое облако.

Я иду.

Никто меня не замечает.

Еще.

Трудно было решить, что я могу рассказать Алисе. Я боялся выдать себя и волновался, ведь ей может грозить опасность: она много чего знает. В конце концов, я сообщил только главное.

Пусть она разбирается в деталях самостоятельно.

Так будет лучше для нас обоих.

Говоря загадками, думая загадками, я создал у Алисы впечатление, будто она беседует с таким же типом, как и ее брат – тот похищенный, но благополучно женившийся бедолага.

Я попросил Алису выяснить для меня кое-что еще.

Говорить загадками. Думать загадками.

Я спросил Алису, следит ли она за мной. Она ответила: «Похоже, что да».

Когда? Постоянно?

Через приложение?

В канун Рождества я собрался прогуляться в Эппинг Форест. В одиночестве.

Свидетели мне не нужны.

А если парни на внедорожнике, проезжающем мимо, предложат меня подвезти?

Куда тогда бежать? Куда прятаться?

И я спросил, понимает ли она…

Это важно, чтобы она поняла.

Говорить загадками. Думать загадками.

– Я понимаю, – сказала она. – Ты уверен в своем поступке.

– Я уверен. У меня нет выбора.

– Куда ты пойдешь? – спросила Алиса.

– В этом вся прелесть. Не знаю. Но я буду один.

Сгустились сумерки. Скоро настанет ночь. Зимний ветер продолжает сбивать с ног. Машины мчатся по шоссе. Моя футболка прилипает к груди. Лямки рюкзака врезаются в плечи. Ноги болят, а в животе урчит.

Я продолжаю идти.

Вперед, вперед, вперед, вперед.

Никто не останавливается. Никто меня не замечает.

Еще.

Я продолжаю дышать.

Вдох – выдох…

Вдох – выдох…

Голубое небо, белое облако.

Ничего, кроме плана.

Вдруг позади меня раздается приглушенное урчание мотора и визг тормозов, нуждающихся в смазке. Скрип распахиваемой дверцы.

Мужской голос. Голос спасения.

Я поворачиваюсь и вижу его. Ангел-хранитель в черном вязаном подшлемнике хватает меня за руку. Я не сопротивляюсь.

Пассажирская дверца фургона открыта. Несколько человек выпрыгивают и хватают меня – уже за ноги. Я улыбаюсь, откидываю голову, позволяю им поднять себя.

Вверх, вверх, вверх.

Они несут меня к минивэну.

– Спасибо, – говорю я. – Спасибо.

– Заткнись! – обрывает мужчина.

– Залезай! – приказывает другой.

Меня грубо пихают через открытую дверь на матрас. Мужчины скрепляют синтетическим шнуром мои запястья, хотя я и не собираюсь убегать. Я счастлив как никогда.

– Спасибо, – повторяю я и начинаю плакать. – Спасибо тебе.

– Давай, давай, давай! – кричит один из мужчин, стоящий сбоку автомобиля.

Я кидаю прощальный взгляд на грязное декабрьское небо, и дверца захлопывается за мной.

Мир становится черным.

Часть четвертая

Я долго лежу на спине в полной темноте. Слушаю вибрирующее нытье дороги. Она разматывается подо мной, а изменения частотного диапазона отражают различие поверхностей и скорость движения. Но я боюсь даже думать об этом. Хотя конечный пункт назначения мне неизвестен, я не хочу создавать ментальную карту, способную выдать мое местонахождение.

К счастью, я, кажется, потерялся в пространстве и времени. Автомобиль, похоже, тащится по бесконечному кругу, и я не могу утверждать, едет ли он вверх или вниз, сворачивает влево или вправо. В итоге я засыпаю. Мне снится, что я космонавт неуправляемого космического корабля, парящего в черном вакууме. Земля становится все меньше и меньше. Я растерян, одинок и словно плыву по течению.

Просыпаюсь, когда открывают боковую дверцу.

Не сразу понимаю, где я, даже когда пара сильных рук поднимает меня с матраса и вышвыривает наружу. Мои запястья связаны, и я не могу смягчить падение.

Я ощущаю холодный гравий. Я лежу, распластавшись лицом вниз. Во рту появляется привкус крови. Мгновение спустя мой рюкзак оказывается рядом. Мужчины возвращаются к фургону. Дверцы захлопываются, заводится двигатель, недолго дразня меня желтым разливом фар.

– Эй! – кричу я, чувствуя, что мои губы распухли. – Эй! А мои руки?

Ответа нет. Только рев мотора и скрип резины – фургон рванул вперед в ночь, оставив меня в облаке дизельных паров и пыли.

– Эй! – зову я. – Подождите!

Слишком поздно. Через несколько секунд две точки – задние фонари фургона – теряются в ночи. Рычание стихает и теряется на ветру. Мне нужно время, чтобы встать. Синтетический шнур, конечно, не развязывали, пока я был в отключке, и теперь он впивается в запястья. Правда, руки я могу развезти в стороны – на некоторое расстояние.

Я дрожу. Тело пронизывают волны боли, мышцы затекли. Я кое-как поднимаюсь на ноги и пошатываюсь. Я с трудом стою. У меня кружится голова. Когда зрение фокусируется, я оглядываюсь. Темно. Темнее, чем я могу вспомнить, будучи в городе. Единственный тусклый источник света исходит от луны.

Я щурюсь и вижу, что нахожусь уже не на шоссе, а в какой-то глухомани. Полчища сорняков прорастают между рыхлыми кусками гравия. Массив леса, вздымаясь по обе стороны от дороги, блокирует обзор, пробуждая во мне древний, детский ужас.