Трансцендентная сингулярность души (сборник)

Но не будем забегать в конец. Давайте сначала обратимся к литературным «достоинствам» романа, к его слогу и фразеологии. Вот для примера несколько характерных цитат, взятых практически наугад. Стр. 16: «Ручей долго молчал и наконец ответил: я плачу по Нарциссу…». Ручей молчал? Ручей плакал? Стр. 20: «Он рассказывал ей (Фатиме) о своих странствиях, и её мавританские глаза то широко открывались, то щурились от удивления». Вообще-то от удивления глаза не щурятся, а наоборот. Что касается странствий, то юноша пас овец, с которыми и странствовал по пастбищам. Много же он в жизни видел! Было о чём рассказать! Стр. 27: «А если когда-нибудь надоест скитаться по морям, к тому времени он узнает другие города, других женщин, другие способы быть счастливым». Юноша-овцевод не стал морским волком, он просто об этом помечтал. И о городах он тоже помечтал. И о других женщинах. Ведь он так любил Фатиму! Чтобы стать счастливым ему померещилось много способов, но не известно, каких. Стр. 41: «Почему ты решил пасти овец? – Потому что люблю бродить по свету». Забавненько. Далеко ли уйдёт странствующий овцевод? Куда он загонит своих овец в конце концов – на пирамиды? Стр. 72: «Не ощущая ни боли, ни муки, ни разочарования, он остановившимся взглядом смотрел в раскрытую дверь харчевни и страстно желал только умереть, мечтая, чтобы всё кончилось в эту минуту раз и навсегда». Что же вызвало в Сантьяго такую боль и муку, что он захотел покончить с жизнью? Да просто хозяин лавки отказал ему дать денег в долг. Согласитесь, что реакция юноши явно не адекватная. Стр.103: «Сантьяго в первые дни тоже пытался читать. Однако потом понял, что куда интересней смотреть по сторонам и слушать шум ветра. Он выбросил книгу – лишняя тяжесть. Впрочем, он по-прежнему был уверен, что стоит лишь открыть книгу, в ней всякий раз найдётся что-нибудь интересное». Ага, когда путешествуешь на верблюде по пустыне, то по сторонам видишь много интересного: барханы, барханы, песок и песок. Когда целыми днями слушаешь шум ветра, это жутко увлекательно. Когда выбрасываешь книгу, потому что верблюду тяжело её нести вместе с наездником, потом можно её, выброшенную, ещё раз почитать. Стр. 124: «Он не мог ни торопиться, ни терять терпение, иначе знаки, которые Господь расставил на его пути, могут так и остаться незамеченными». Ну да, Бог каждому балбесу расставляет знаки, ибо Ему больше нечем заняться. Стр.151: «В самой глубине его существа разливалась странная радость: он умрёт во имя Своей Судьбы. И за Фатиму». Патетический мелодраматизм убивает наповал. Но герой остался жив. Причём, никакой Фатимы рядом с ним не было. Стр.162: «Алхимик, сунувший руку в гнездо змеи, рисковал жизнью, однако лицо его оставалось спокойно». Оказывается, змеи живут в гнёздах. Зачем Алхимик рисковал? Чтобы нарисовать на песке круг, положить туда смертоносную кобру, а затем, поговорив с Сантьяго, разомкнуть круг и выпустить змею на волю. Стр.182: «Сердце рассказало, как куда-то девалось ружьё, которое он утащил у отца; он вполне мог поранить или застрелить себя». Сердце рассказало! Ружьё украл сам, но оно подевалось куда-то. Как можно умудриться поранить и даже застрелить себя из ружья? Разве что вставить ствол в рот и очень постараться дотянуться рукой до курка. Стр.200: «Всё слилось бы в единую Симфонию Мира, если бы Рука, которая написала всё это, остановилась в пятый день Творения». Божественный пассаж. Неясным осталось, что же это за Симфония Мира. Стр.219 (последняя): «Он снова ощутил дуновение ветра. Сантьяго различил в нём знакомый аромат, звук и вкус медленно приближавшегося и наконец осевшего на его губах поцелуя. То был первый поцелуй Фатимы». В ветре – аромат и звук поцелуя, да ещё со вкусом? Если это был первый поцелуй, то почему он – знакомый? Опять неувязочка.

Таких нестыковок в книге – пруд пруди. Логические провалы, жуткий мелодраматизм, идиотская патетика, выспренность фраз и бедность слога, убогость мыслей и пустота смыслов – вот характерные особенности «шедевра». Чего стоят такие перлы как «пирамиды улыбались», «запах пирамид», «хрусталь способствовал успеху», «сочиню книгу», «любовь без обладания», «Изумрудная Скрижаль», «покорить мир», «овладевал искусством пастуха», «пустыня даст ей человека» и т. д. И всё это вперемешку с великими восторгами, невыносимыми страданиями, падениями на колени, громкими рыданиями, безудержными слезами и прочими соплями.

«Какую чушь иногда несут люди», – подумал юноша на 37-й странице книги. А я подумал: «Какую чушь иногда несут авторы». И какой чушью восторгается публика.

Письмо писателю П Е Левину

Дорогой ПЕ!

Не удивляйся, что я обращаюсь к тебе на ты. Я ведь не первый год читаю твои книги про офисный планктон, олигархов, членистоногих и прочих человекообразных насекомых. Ты мне дорог, как хороший приятель, который попал на дорогу, ведущую в никуда. Никто, кроме меня, не скажет тебе по-товарищески честно и откровенно то, что сейчас бухну я.