Трансцендентная сингулярность души (сборник)

Ты вообще легко используешь известные исторические персоны в своих произведениях в качестве главных героев, ой, не героев, конечно, а ублюдков. Берёшь исторический брэнд (распиаренное имя) и наворачиваешь вокруг него свои мрачноватые идеи и фантасмогорические глюки. Это абсолютно верный способ обеспечить раскрученность и востребованность среди чиновничье-менеджерской аудитории, воспитанной анекдотами, СМИ, интернетом и телевизором. Литературно-исторический скандал – столь же неотъемлемая предпосылка для богатых писательских гонораров, как внематочная беременность для удачного аборта. Грубо сказано? Так ведь это, Виктор, твой стиль.

Впрочем, у каждого известного писателя – свой стиль и свой пиарный конёк. К примеру, разве стал бы Антоша Чехонте великим, ежели бы не ошивался в театральных кулисах, не спал с известными актрисками и не оскандаливался (с шумным треском) со своими убогими пьесками, проваливавшимися на премьерах? Он остался бы столь же безвестным, как, например, Пантелеймон Романов, который, напротив, был прекрасным писателем, но не умел себя подать. А Чехов, холодный и расчётливый, умел. Его душещипательные рассказики (кстати, изложенные довольно бедным слогом) расходились по буржуазным газеткам и журнальчикам, как горячие пирожки с квашеной капустой. Шляясь по публичным домам, Антон Палыч в личной переписке и беседах с приятелями смаковал подробности сексуальных утех с проститутками, но в свои рассказики такие сюжетики не помещал. Он предпочитал самый эффективный пиар: пошлость и гадость из уст в уста.

Прошу прощения, я отвлёкся. Но ведь и ты в своих произведениях любишь сплясать краковяк с загогулиной, поотвлечься на разнообразные философизмы, не имеющие прямого отношения к развитию сюжета. Собственно говоря, по большому счёту, тебе плевать на сюжет и даже на реальность. Главное ведь не о чём, а как и зачем. Реальность, как ни крути, помещается в голове. Сюжет можно состряпать любой, был бы талант сказочника. А сказочник ты отменный.

Ты станешь возражать, что каждый автор имеет право живописать своего литературного героя в том виде, в каком пожелает. Да, имеет, но с одной оговоркой: если этот герой не назван славным именем реально жившего человека. Уж ежели ты взялся за известную историческую персону, то изволь не искажать до неузнаваемости в своём кривом зеркале её биографию. Не опошляй чью-то жизнь своим анекдотом. Тебе бы понравилось, если бы после твоей смерти какой-нибудь беспардонный писателишка выпустил в свет книжонку «П. Е. Левин – незаконнорожденный внук В. И. Ленина»? И в ней он бы убедительно, изящно, лёгким стилем изобразил сюжетец про то, что в Разливе в шалаш к вождю пролетариата прилетала Летучая Мышь, которую тот оплодотворил и от которой родился твой отец, переспавший впоследствии с Дикой Кошкой, которая окотилась младенцем, ставшим впоследствии великим новорусским писателем П. Е. Левиным. Тебя, Виктор, эта гнусная байка привела бы в восхищение? Нет? Значит, даже после смерти не всё тебе будет всё равно (тьфу-тфу-тфу, живи долго!). Итак, сюжет имеет-таки значение.

Повесть «Вавилонская критика масонской мысли» – особая веха в твоём творчестве. Она поразила меня блестящим образным описанием трансформации человеческого труда в эманацию денег. Прекрасное подтверждение теории прибавочной стоимости «Капитала» Маркса, которого ты, увы, не читал, но зато переоткрыл.

«Священная книга обормота» тоже меня позабавила и развлекла, как почти все твои произведения. Впрочем, нет смысла и времени останавливаться на всех.

Давай обратимся к одному из лучших – «Generation Пиз». Начнём с названия (на нём и закончим). Зачем в нём иностранные титры? Чтобы повысить индекс цитирования в западных СМИ (средствах массового извращения)? Или ты просто выпендриваешься? Или то и другое? Я считаю так: дал роману английский заголовок – напиши роман по-английски! Ах, ты не настолько знаешь язык Шекспира, чтобы внятно изложить на нём целую книгу? Тогда не строй из себя Набокова. Увы, тут ты до него не дотянул. Он уж ежели давал англицкое название, то текст писал тоже на английском, причем на таком, что даже тупые американцы зачитывались.

Теперь пару слов о грубости и самоцензуре. Тебе, надеюсь, знакомы из отечественной литературы Андрей Платонов, А. Н. Толстой, Аркадий Гайдар, Константин Симонов, В. П. Астафьев, Чингиз Айтматов? Они достаточно мужественны, по крайней мере, их проза, но никогда, в отличие от тебя, они не использовали мат, тем более – прямо и грубо. Разве кто-нибудь видел в их произведениях слово «хYй»? Никто не видел. И не увидел бы, даже если бы начал разглядывать текст под микроскопом. А ты тычешь этим словцом, как половым органом, на своих страницах читателям прям в нос, наплевав, что многим, особенно читательницам, это будет, по-видимому, не слишком приятно.