Транзит из ада

Крыленко впервые видел, как работает спецназ. Не милицейский или какой другой, который только и может, что с крымскими татарами махаться[33], – а настоящий. И понял: то, чему учились они, это так, детский сад.

– Пошли. Сумку бери.

Спецназовцы завели его в не сильно разгромленное здание заводоуправления.

– Вот этот. Спроси его, где серверная. Он на каком-то левом языке базарит.

– Де знаходятся серверы?

– Не маю, суть не маю.

– Де знаходятся серверы? Розумиешь?

– Нич украиньской не розумею…

По ответу Крыленко понял, что этот тип говорит на говирке[34]. Странно, обычно на говирке говорят только на Западной Украине, откуда это здесь? Может быть, специально наняли такую охрану, чтобы местные не понимали ее?

– Де знаходятся серверы? Розумиешь?

Когда вместо ответа Крыленко получил пожимание плечами, то в ответ тупо врезал охраннику по носу. Пришлось хорошо. Затем направил на него автомат.

– Русский знаешь? Нет – пристрелю.

– Маскальцку?! Айно, розумию мацкальску.

– Где комната с компьютерами. Серверная? Серверы?

– Там, там…

– Веди.

Охранник показал рукой, поднялся с места, боец, который был рядом с ним, отодвинулся и вдруг крикнул, быстро и страшно…

– Граната!

В зоне поражения у меня два основных моста Днепропетровска – Центральный и Амурский. Дальше идет еще один мост, но я его не вижу, и речка со странно знакомым для русского уха названием Самара. Она сливается с Днепром прямо в центре города, образуя, к слову, отличную заводь для речной флотилии. Кроме того, две набережные по обеим сторонам Днепра, по которым идет активное движение даже ночью.

– Цель – на мосту, правее, большое белое пятно, смотри внимательнее…

Если есть возможность пристреляться, откажется от пристрелки только дурак. Сколько бы ты ни считал на баллистическом калькуляторе, самое главное при выстреле – это ветер. А ветер в том месте, где находишься ты, и ветер в двух километрах от тебя – это совсем разный ветер. Особенно если ты стреляешь у реки или через реку – температура воды и воздуха всегда отличается, причем отличается по-разному в зависимости от сезона и даже времени суток, и потому от воды всегда идут потоки воздуха. Их иногда можно и не учитывать, но только не тогда, когда ты стреляешь на полторы тысячи метров.

– Тысяча пятьсот тридцать.

– Параметры?

– Неизменны…

Я дожал спуск – винтовка отдала назад, для триста тридцать восьмого – очень скромно. Запахло порохом.

– Есть! Чуть лево, вертикаль – норма.

Чудеса…

– А говорил, проблемы будут…

Может, и будут. А может, и нет. Когда я пристреливал винтовку, мне посоветовали обратиться к одному мастеру. Он сделал мне по спецзаказу ДТК, причем необычный. Одновременно убирающий часть отдачи и полностью скрадывающий вспышку. Я не успел как следует потренироваться, но сейчас понял: ДТК сработал неожиданно хорошо. Я знаю, насколько неприятна бывает отдача из триста тридцать восьмого – из пятидесятого лучше…

– Расходимся. Посмотри, что сзади.

– Плюс…

Специфика в том, что «Парус» стоит между двумя мостами. И с одной позиции их контролировать не получается…

Крым показал большой палец и пошел на свою позицию. Я остался один на высоте в сотню метров, наедине с городом…

И своими мыслями.

Когда я готовился работать здесь, в Киеве, в Одессе, – я учился украинскому. Точнее, украиньской мове. Но меня предупредили, что здесь все разговаривают по-русски, только со своеобразным, присущим только Украине акцентом. И теперь получалось, что я и Крым пришли с оружием в город к людям, которые говорят по-русски.