Транзита не будет

– Смотри-ка, Байрам, этот псих очнулся! – хрипло воскликнул один. – А я думал, ты его совсем пришиб. Я же слышал, как хрустнули его кости, когда ты его прикладом угостил?

– Видать, живучий, сволочь, – низким, рокочущим голосом заговорил второй. – Берите его, Керим-хан не любит ждать!

Первый и третий, не проронивший ни слова, аскары [16] шагнули к пленнику, подхватили под локти и поволокли к выходу. Фархад решил пока не сопротивляться, тем более что и сил еще было недостаточно для полноценной схватки. Во дворе он, правда, сделал попытку встать на ноги, и тот, кого назвали Байрамом, высокий и поджарый пуштун, одетый в комбез и берцы американского образца, уважительно похлопал Фархада по плечу.

– Молодец, настоящий зоравар [17] ! Иди сам.

Под конвоем эмира провели в его же бывший дом, в комнату для приема гостей. Керим-хан удобно расположился на диване с подушками и пил чай. Рядом сидела молодая, коротко стриженая женщина, одетая, как и Керим, по-походному, в штаны и куртку военного покроя. Она тоже пила чай, а рядом с ней, на подушке лежал автомат. Женщина не была пуштункой, хотя явно имела среди предков персов или арабов.

Фархада поставили перед дядей и попытались опустить на колени, но здесь уже эмир уперся и даже оттолкнул одного из конвоиров. Неизвестно, чем бы все закончилось, но Байрам мгновенно прервал начавшуюся было драку.

– Прочь отсюда, дети шакалов! – рявкнул он на подчиненных, и обоих как ветром сдуло.

С минуту Керим и его женщина с любопытством разглядывали пленника, затем хан спросил:

– Скажи, врары [18] , зачем ты убил моих людей и сжег лабораторию?

Фархад выпрямился и посмотрел на дядю с презрением.

– Все же ты признал меня?.. Я сделал доброе дело. «Белая смерть» убивает тысячи тысяч людей, значит, ей не место в нашем мире!

– Надо же! – неожиданно рассмеялась женщина. – А сам-то ты давно ли занимался ее производством?

– Помолчи, шызра [19] ! – поморщился Керим. – Я не знаю, кто ты на самом деле, – спокойно сказал он Фархаду, – но ты ведешь себя слишком уверенно, чтобы быть самозванцем. Почему бы тебе и не быть моим племянником?.. Так зачем ты пришел сюда, в кири?

– Я – Сын Солнца, Фархад Сарбуланд, говорю тебе, Керим Амаль, уходи туда, откуда пришел! – голос эмира отвердел. – Это моя земля, земля моих предков, и никто на ней отныне не станет выращивать смерть!

– Думаю, ты все же тронулся умом после удара Байрама, – покачал головой хан. – Ну, сам посуди, как я могу послушать тебя, если восемь дней назад похоронил Фархада со всеми почестями и, поскольку детей и братьев у него не было, по решению джирги нашего каума был объявлен веш [20] . По нему кири Сарбуланд достался мне.

– Я сумею доказать спинжираям [21] , кто я такой!..

– Сомневаюсь, – недобро усмехнулся Керим. – Байрам, выведи этого самозванца за дувал, на дорогу к Файзабаду и проследи, чтобы ушел в нужном направлении. А вздумает вернуться, убей!

– Ты совершаешь большую ошибку, дядя, – мрачно бросил Фархад, когда его потащили к выходу. – Запомни, отныне ни тебе, ни твоим людям больше не придется спать спокойно, пока вы будете выращивать «цветок забвения»! Я не позволю вам…

Аскары вытолкнули пленника во двор. Керим-хан потемнел лицом и вернулся на диван. Байрам все еще стоял в дверях, ожидая последнего слова хозяина.

– И что, ты так и отпустишь этого психа? – ехидно поинтересовалась «амазонка», поглаживая ствол своего автомата.

Керим проигнорировал вопрос, молчал долгую минуту, изредка прихлебывая остывший чай из пиалы. Потом поднял голову и встретился взглядом с Байрамом. Тот кивнул и вышел.

– Давно бы так! – хохотнула «амазонка». – Я тебя не узнаю, дорогой – ты становишься добрым?

– Прекрати, Ирма! – не сдержался Амаль. – Еще раз посмеешь раскрыть рот при моих людях, отправлю в горы поля сторожить!

Женщина испуганно глянула на него и отодвинулась на самый край дивана.

– Все будет так, как должно быть, – уже спокойнее добавил Керим. – Принеси-ка мне лучше кальян.

* * *

Четверо вышли из кири Сарбуланд и поднялись на ближайший холм, откуда темная лента дороги прихотливыми петлями спускалась в долину и убегала к недалекому хребту. Слева от дороги холм обрывался десятиметровой кручей, на дне которой бился среди камней непокорный зиме ручей. Байрам подвел пленника к краю скалы, разрезал ремни, стягивавшие запястья.

– Все, зоравар, прощайся с этим местом, ты его больше никогда не увидишь.

Фархад медленно и тщательно растер затекшие руки.

– Ты же умный человек, Байрам, – заговорил он. – Почему ты занимаешься таким грязным делом? «Цветок забвения» несет людям смерть!..

– Голод тоже несет смерть, – возразил тот. – Если крестьяне не будут выращивать мак, им не на что будет купить еду и одежду для своих детей.

– Глупости! Если они вместо мака станут выращивать хлеб и кунжут, то будут сыты сами и накормят своих детей и стариков.