Транзитная зона

Именно в этот период Джастин впервые ощутил трудноуловимую преходящность, страх и волнение, внушаемые терминалом аэропорта. Этим чувствам не было объяснения – на сознательном уровне ему нравилось в аэропорту, он любил фантазировать о том, как улетит от серых будней домашней жизни и школьных уроков. Рингвей создавал временную иллюзию свободы. Джастину нравились плавные очертания самолетов, созданных для большой высоты, скорости и расстояний. Глядя на взмывающие в небо пассажирские авиалайнеры, он трепетал от зависти к тем, кто сейчас на борту, – и тем не менее всякий раз испытывал облегчение, возвращаясь из аэропорта в мир определенности, стабильности и надежности.

Аэропорт вечно пребывал в состоянии переменчивого застоя – трансформировался, расширялся и перестраивался, оставаясь при этом неизменным. Все перемены были поверхностны и необъяснимы. То и дело сменялись вывески – куда пассажирам можно, а куда (чаще) нельзя, где запрещен проезд на автомобиле и парковка, а где разрешен, таблички «Вход воспрещен» и вечно открытые двери. То тут, то там возникали временные заграждения.

Все сотрудники, казалось, живут одним днем. Такие понятия, как память и преемственность, аэропорта не касались, и никто, судя по всему, не представлял, каким он должен быть: Джастин однажды спросил у рабочих, что они строят, и те не смогли ответить.

Перемены встречали его при каждом посещении. Однажды место, где он привык оставлять свой велосипед, огородили забором и стали взимать плату за велосипедную парковку. В другой раз кафе с видом на посадочную полосу оказалось закрыто, а потом вместо него открылся сетевой ресторан быстрого питания, торгующий закусками в пластиковых пакетах, с большими рекламными табло вместо окон.

Хотя бараки и ангары военных времен по-прежнему использовались, они уже не играли ведущей роли в работе аэропорта – вместо них появлялись новые здания из стекла и бетона. К тому времени как семья Джастина переехала в Лондон, некоторые старые сооружения снесли и устроили на их месте парковку, деревья по периметру аэропорта вырубили и огородили территорию проволочным забором, а взлетно-посадочную полосу продлили, на этот раз с другого конца от бывшей школы.

Аэропорт словно жил и стремился расти. Беспокойное существо распухало и протягивало щупальца все дальше в глубь зеленых чеширских лугов.

Зимние месяцы начала 1958 года по всей Европе выдались холодными и снежными – после уроков Джастин сразу ехал домой, чтобы не замерзнуть. Суровая зима стала причиной катастрофы, к которой он, как и тысячи других жителей Манчестера, ощущал себя причастным, хоть и не был затронут лично.

6 февраля 1958 года борт G-ALZ, двухмоторный самолет «Эйрспид Амбассадор» компании «Британские европейские авиалинии», летевший из Белграда в Рингвей, сделал остановку в Мюнхене для дозаправки. Разыгралась метель, самолет не сумел достаточно разогнаться из-за снежной каши, рухнул на взлете и загорелся. На борту находилась футбольная команда «Манчестер Юнайтед» в полном составе, а также технический персонал, руководство и несколько журналистов. Двадцать три человека, включая восемь ведущих игроков, погибли, а два выживших члена команды получили серьезные травмы, поставившие крест на спортивной карьере. Это стало трагедией для всей страны, а особенно для Манчестера, откуда были родом погибшие ребята – восходящие звезды футбола.

Через несколько недель после катастрофы анонсировали поминальную службу в аэропорту Рингвея. Сначала Джастин твердо решил ее посетить, но ближе к делу засомневался, и вовсе не потому, что не особенно любил футбол. В этой чудовищной катастрофе для него ключевым было то, что самолет летел в Рингвей, и он размышлял, дает ли его личная связь с аэропортом право чувствовать себя причастным. В конце концов он решил не ходить на службу, но все же внес в свою авиационную тетрадь подробности крушения – сухие факты без личных впечатлений.

Глава 9

«Взлетная полоса» в ретроспективе

Джастин Фармер

Нас встречает совершенно черный экран и гул реактивных двигателей взлетающего самолета. Появляется картинка: взлетная полоса и длинная смотровая площадка на крыше одного из терминалов аэропорта Орли на окраине Парижа. Контрастный черно-белый кадр статичен – это фотография. В гул двигателей вплетается нарастающая торжественная музыка. Камера удаляется, показывая смотровую площадку во всю длину, и на экране появляются титры.

Возле терминала выстроились авиалайнеры в ожидании посадки или высадки пассажиров. На смотровой площадке полупусто – лишь несколько человек стоят группками по два, по три. Обезличенные расстоянием, обездвиженные статичностью кадра, они напоминают посетителей отеля в фильме Алена Рене «В прошлом году в Мариенбаде».