Транзитная зона

Впечатление продуманной современности рассеялось, как только они ступили на борт. Обстановка в салоне сразу напомнила пляжный аэроплан. Кресла, обтянутые грубой холстиной, располагались впритык друг к другу и за долгие годы просели так, что превратились почти в шезлонги. Ремни не регулировались и в застегнутом виде свободно лежали на коленях. Свет снаружи проникал в салон через несколько маленьких иллюминаторов. Все недвусмысленно говорило о том, что это бывший военный самолет времен Второй мировой.

Перелет из Саутэнда в Кале занял меньше часа, а по ощущениям тянулся вечность. Для разгона самолет проехал едва ли не всю взлетную полосу, мучительно подпрыгивая на неровностях бетона, с ревом поднялся в воздух под небольшим углом и медленно описал несколько кругов, прежде чем двинуться к морю. В салоне все тряслось и вибрировало под оглушительный шум двигателей. Со своего места Джастин видел в иллюминатор правый из них – громоздкий поршневой мотор в потертом, залитом маслом корпусе.

Когда самолет начал снижаться для посадки в Кале, в иллюминаторе показался мыс Гри-Не, и Джастин вновь будто перенесся в прошлое. Вся поверхность была изрыта воронками – вероятно, от бомбардировок или артиллерийских обстрелов. Шел 1970 год, Вторая мировая закончилась четверть века назад, а следы военных действий до сих пор уродовали землю. Впрочем, поразмыслить об этом Джастин не успел: самолет зашел на посадку и вскоре приземлился с ударом, потрясшим пассажиров до мозга костей.

Джастин с облегчением спустился по трапу вслед за родителями и сестрой, ни словом не выдав свои переживания. Уже вскоре они выехали на юг, в Париж. Он глядел на проносящиеся за окном французские поля, уютно обыденные в лучах солнца, и вскоре напряженный перелет стерся из памяти.

Они остановились в Париже всего на пять суток, и Джастину не хватило времени посмотреть намеченные двенадцать фильмов (главным образом французских и американских) – до отъезда он успел сходить лишь на восемь. В один из дней он съездил в аэропорт Орли. Как выяснилось, смотровую площадку из фильма «Взлетная полоса» Криса Маркера закрыли для посещений, а терминал за прошедшие десять лет расширился, и теперь было непонятно, где велись съемки. Неподвижность и пустота, запечатленные Маркером, сменились современной суетой. Пока Джастин бродил по аэропорту, над головой не пролетело ни одного самолета – гул двигателей доносился лишь с поля за дальним концом терминала, куда идти не хотелось. Разочарованный, он вернулся в центр.

Аманда осталась в Париже, в гостях у школьной подруги, которую случайно встретила на улице, а Морт повез Джастина и Ники через всю северную Францию в Сен-Мало – тихий приморский городок на северном побережье Бретани. Несмотря на красоту этого места, Джастин испытывал беспокойство, чувствуя, что зря тратит время. Тем не менее в городе обнаружились два неплохих кинотеатра, где он смог посмотреть два фильма, упущенных в Париже, и одну бретонскую комедию неизвестного французского режиссера с любительским актерским составом.

Потом они вернулись в Кале, где воссоединились с Амандой и на следующий день вылетели в Саутэнд на том же самолете G-AMWA. Пока он карабкался в высоту, Джастин не отрывал глаз от иллюминатора, надеясь вновь увидеть шрамы войны. Как ни странно – может быть, из-за того, что свет падал под другим углом, – от воронок не осталось и следа. Виднелись лишь две крупных впадины, которые вполне могли иметь естественное происхождение.

Через две недели после возвращения Фармеров в Англию самолет «Бристоль 170 Суперфрейтер» G-AMWA, направлявшийся из Ле-Туке-Пари-Плаж в Саутэнд, при разгоне съехал со взлетной полосы, промчался по раскисшей от дождя земле, потеряв по дороге половину шасси, и разбился на соседнем поле. На борту находились три автомобиля, пятнадцать пассажиров и три члена экипажа. Все выжили, хотя некоторые не смогли самостоятельно выбраться, когда разгорелся пожар, и получили порезы и ожоги, а вот автомобили в грузовом отсеке погибли.

Самолет списали в утиль. Следствие выявило, что у одного из основных колес резко сдулась шина, и это вызвало неожиданный уход со взлетной полосы. Джастин разыскал свою старую тетрадь и записал в нее подробности происшествия. Это был второй в его жизни полет и второе последовавшее за ним крушение.

Он не был суеверен – привык работать с данными и письменными свидетельствами, считал себя рационалистом и рассказывал об этом происшествии с юмором. Когда один университетский товарищ заметил, что неудачи всегда ходят по три, Джастин возразил, что это, наоборот, в каком-то смысле удача.

Хотя он почти утратил интерес к авиационной тетради, время от времени все же делал записи о необычных событиях – катастрофах, угонах, обнаружении принципиальных дефектов конструкции того или иного самолета.