Трапеция

— Наверное, лучше нам пойти вниз. Люсия не любит, когда сюда заходят мальчики. Накричала на Барбару… а та всего лишь зашла к Анжело забрать стирку, когда его самого там не было.

— Я так привык жить в трейлере, что не думаю об этом, — неискренне ответил Томми.

Стелла пересела на кровать, сдвинув плюшевого коричневого медведя Барбары.

С минуту они сидели рядом и держались за руки. Потом Томми наклонился и поцеловал ее, ощутив, какая она теплая сейчас, в мягком халате. Неловкая пауза — и он осторожно опрокинул девушку спиной на постель. Она немного откатилась, смущенная, затем засмеялась и позволила себя обнять. Он навис над ней, опираясь на локти. Стелла выглядела милой и простой, как ребенок; все еще влажные волосы рассыпались по подушке золотистыми колечками. Она притянула его к себе. К тому времени, как они оторвались друг от друга, Томми едва дышал. Ее ребра были твердые и острые, грудь казалась почти такой же плоской, как у него, но положив туда руку, он ощутил, как Стелла ахнула и вздрогнула всем телом. Она погладила его по затылку, и он затрясся. Интересно, было ли у нее что-нибудь под халатом? Томми вдруг испугался, сам не понимая чего. Он лежал, обнимая Стеллу, уткнувшись лицом в ее твердое плечо, и это было совсем не похоже на смутные сны, где он целовал безликих девушек…

Томми попытался расстегнуть на ней халат, но Стелла перехватила его руку. В тонких, таких хрупких на вид запястьях крылась, как и у любого гимнаста, стальная сила.

— Нет, Томми. Не сейчас.

Он не стал настаивать. Ему хватало и дозволенного. Они снова принялись целоваться, и Томми вдруг подумал, что не прочь уснуть здесь. Просто поспать — ничего больше. Уснуть, положив голову ей на плечо, вот так, чувствуя теплое тело под боком. На него вдруг нахлынуло невыразимое одиночество. Может, тоска по дому? Томми жестко сказал сам себе: «Ну что ты за дурак несусветный… лежишь с девушкой и начинаешь всю эту…»

Стелла слегка отодвинулась.

— Томми, нам нельзя этого делать.

— Не так уж много мы и делаем.

Перед глазами снова появилась рука Джонни, по-хозяйски обнимающая Стеллу за плечи, и Томми спросил:

— Вы с Джонни спите?

Девушка плотнее запахнула халат, плавно села и поправила спутанные волосы.

— Под крышей его матери? — в голосе сквозила горькая ирония. — Люсии бы не понравилось. Мы немного побеседовали на этот счет.

— Тебе не нравится Люсия, да?

— Она очень добра ко мне, — Стелла нервно теребила халат. — Многому меня научила. И я живу в ее доме. Правда, она, по-моему, не ждала, что я буду иметь представление, как вести себя в… приличном месте. Люсия очень мила… как и все остальные. Сделала мне два платья, перешила для меня пальто Лисс.

Наверное, мое было жуткой тряпкой. Однажды она сказала, что надеется, что Джонни женится на мне. Только не знаю… не такую девушку она хотела бы в золовки. Я не… особенно благовоспитанная. Не умею красиво говорить… забываюсь, ругаюсь иногда. Я не такая, как они все.

Стелла сглотнула и умолкла.

— Зато она знает, что ты будешь воздушным гимнастом, Стел. Хорошим. По-настоящему хорошим, как Марио, а не таким напыщенным павлином, как Джонни.

— Джонни не…! — взвилась было Стелла, но замолчала и поднялась. — Дай мне переодеться, Том. Потом спустимся и поедим, хорошо?

Томми протянул руку, надеясь возобновить недавнюю интимность, однако настроение ушло. На него навалилась странная глубокая меланхолия, тоска по той Стелле, которая хихикала у него в объятиях несколько минут назад. Томми все еще чувствовал тепло ее тела, но она уже была на другой стороне комнаты.

Не дожидаясь, пока он выйдет, девушка скинула халат, оставшись — тоненькая и невинная — в простых хлопковых трусиках, и натянула платье через голову. И почему-то это простое действие разрушило очарование момента надежнее даже, чем если бы она с воплями оскорбленной невинности вытолкала его за двери.

«Идиот, — грыз себя Томми. — Ну зачем ты начал говорить о Джонни! Видишь, что получилось?»

Дружески улыбаясь, Стелла подошла к Томми и вздернула его на ноги.

Они поели в кухне, и к тому времени, как закончили убирать посуду, было уже очень поздно. Большая гостиная без весело пляшущего в камине огня выглядела слишком мрачной, и они сели на ступеньки. Немного погодя Стелла потерла глаза.

— Томми, я спать хочу. Пойду уже наверх.

— Я тоже. Они, может, в три-четыре ночи вернутся. Или вообще до утра останутся.

На лестничном пролете Томми, повинуясь наитию, поймал Стеллу за тонкое запястье и снова подтянул ее, послушную, к себе.

— Стел.

Все тело вдруг ожило, задрожало от навеянных воображением образов, и Томми сражался с любопытством. Как это будет? Он обнял девушку, но та вывернулась — снова робкая и застенчивая.

— Томми, не надо. Пожалуйста.

Он прижал ее стене, держа крепко и в то же время осторожно, боясь сделать больно. Слишком маленькие у нее были косточки, слишком явно проступали под кожей. Говорить не хотелось, но Томми прошептал в изгиб ее шеи:

— Стел, можно я зайду ненадолго?

Она молча качнула головой.

— Почему нет, милая? Почему?

Девушка погладила его по щеке.