Трапезундская империя и Западноевропейские государства в XIII–XV вв.

Не приходится доказывать, что из стран Западной Европы итальянские торговые республики имели наиболее прочные, постоянные и устойчивые связи с Трапезундской империей. Но, начиная историю отношений государства Великих Комнинов и Запада именно с Венеции, следует пояснить мотивы такого выбора: ведь граждане республики св. Марка обосновались «а берегах Понта позже генуэзцев, а значение венецианской фактории в Трапезунде во всяком случае сопоставимо со значением лигурийской. Дело в характере связей, их отражении документами. Венецианская республика направляла торгово-предпринимательскую деятельность своих купцов во всем бассейне Средиземного моря, организовывала, контролировала и обеспечивала охрану регулярных конвоев галей на всех основных маршрутах Верхней и Нижней Романии. Причем (в отличие от Генуи) делала это централизованно, в масштабе государства. Поэтому экономические связи Венеции и Трапезунда имели более регулярный характер, хотя подчас по масштабам и уступали черноморской торговле Генуи и генуэзских колоний. Равным образам и все вопросы, относившиеся к венецианским факториям, их управлению, связям с государствами, на территории которых они находились, были сконцентрированы в ведении Сената и отчасти Большого Совета. Принятые ассамблеями постановления фиксировались со всей тщательностью. Прекрасная сохранность этих документов дает возможность почти погодно (особенно с 30-х годов XIV в.) проследить развитие отношений между Трапезундской империей и Венецией, а также в известной мере и вообще определить политическую и юридическую основу пребывания итальянцев на Понте, ибо только венецианские архивы сохранили тексты договоров, оформивших отношения Трапезундской империи и с Венецией, и с Генуей: знаменитые хрисовулы, данные венецианцами в 1319, 1364 и в последующие годы, составлялись на основе практики и документов, определявших условия торговли и пребывания генуэзцев во владениях Великих Комнинов. Совокупность экономических и политических связей Трапезундского и итальянских государств более полно отражена в венецианских источниках. Отдавая себе отчет в том, что общие закономерности развития венецианской и генуэзской торгово-политической активности были сходными, предпочтительно первоначально обратиться к венецианскому материалу, позволяющему нарисовать более полную картину.

Необходимо также учитывать, что в отношениях между Трапезундской империей и итальянскими морскими республиками последним зачастую принадлежала более активная роль. Малочисленность и фрагментарность собственно трапезундских источников, кроме того, заставляют исследователя рассматривать и саму политику государства Великих Комнинов в отраженном свете постановлений и дипломатических реляций Венеции и Генуи. Неизбежным следствием этих двух обстоятельств является некоторое смещение акцента в сторону Адриатической и Лигурийской республик.

* * *

Вопрос о времени проникновения венецианцев на территорию Трапезундской империи был поставлен давно. Однако определение хронологических рубежей было весьма несогласованным прежде всего в силу нечеткости критерия и совмещения двух разных вопросов: о появлении венецианцев на берегах Понта и организации устойчивого поселения, фактории. Очевидно, возникновение фактории, имевшей определенный политический и правовой статус, не является этапом зарождения связей и не совпадает с началом колонизации (как предполагалось), а скорее есть уже итог определенных отношений, возникших в предшествующий период.