Трасса длиною в жизнь (СИ)

- Что, Вить? – спросил я уже вполголоса. – Я пять лет ждал, когда смогу перед тобой извиниться. Потом полгода наворачивал вокруг тебя круги, только бы привлечь внимание. Ещё полгода терпел и ждал, когда ты решишься уйти от Руслана… Чтобы потом ты свалил нахрен в Италию? Отличный выход. Что я ещё могу сказать.

- Во-первых, - ответил Макс так же тихо и зло, - я тебя не просил ждать. Да и не очень-то ты ждал, судя по твоему Янчику.

- Ой, боже мой, вспомнил. Ян по крайней мере…

- Я не собираюсь слушать, что там Ян. Мы здесь говорим о другом.

- О тебе. Мы постоянно говорим о тебе, потому что с тобой вечно что-то не так. У тебя дохрена проблем и только у меня, походу, ни одной.

Макс дёрнулся и попытался встать, но я удержал его руку и прижал к столу.

- Вот и поговорили, да? Принимайте меня таким, какой я есть, или идите нахер, это твоя жизненная позиция?

- Что за бред ты несёшь, а, Вить?

Макс поморщился и, вырвав у меня руку, сел обратно на место.

- Кто тебе вообще сказал, что я хочу уехать от тебя? – он устало посмотрел на меня. – Я этот контракт ради тебя искал. И теперь не вижу, что мешает нам поехать вместе. Разве тебе не понравилось в Палермо? Мне показалось, мы были почти… Почти счастливы.

- Почти… - я покачал головой и с силой протёр глаза. Я долго молчал, пытаясь успокоиться, но выходило с трудом, даже сейчас, когда он сказал, что не собирается уезжать один. – Макс, - я вздохнул и посмотрел на него, - я своё дело открыл. Только что. Вложил всё, что выиграл на гонках. И хрен бы с ним – как пришло так и ушло, но я отца подвязал и Пашку, и ребят, с которыми работал. А теперь что? Привет и пока, мамбо Италия?

Макс молчал. Я всё-таки потянулся к чашке кофе и сделал маленький глоток горькой жидкости.

- Что за дело? – спросил он тихо.

Я поморщился.

- Автосервис.

Странно, но хотя мы оба любили болтать о моторах, мне почему-то стало стыдно за то, чем я собираюсь заниматься.

- Это не модельный бизнес, - продолжил я зло, хотя Макс никак не отреагировал на первую часть фразы, - но я это умею. И квартира будет не за двадцать тысяч, где ты так не хотел бы жить.

- Мне нравится твоя квартира… - сказал Макс тихо, но меня уже несло.

- Я делаю то, что мне нравится. Я имею на это право. И ни у кого денег на это не прошу.

- Я у тебя тоже денег не прошу!

Мы уставились друг на друга и долго смотрели в упор.

- Да что ж такое, - Макс заговорил первым, - Витя, я же пришёл поговорить. Ты ведь сам просил, чтобы я рассказывал тебе, что со мной происходит. Вот. Я рассказал. Но пока что слушаю одни упрёки. Всё время упрёки. Что бы я ни делал.

Я выдохнул и закрыл глаза. Рука Макса скользнула по моей щеке и исчезла. Я поймал её и стиснул у самого стола, так, чтобы не видели соседи.

- А иначе не может быть, Макс. И ты знаешь почему.

Макс свёл брови к переносице и долго смотрел на меня.

- Я ему скажу после защиты. Мы ведь обо всём говорили.

- А контракт?

Макс пожал плечами.

- Ты знаешь, что он значит для меня. Просто не хочешь думать об этом сейчас.

- Я тебе говорю только о том, что касается меня. Решать-то будешь ты.

- Да… - Макс помешкал, - решать буду я. Ответ надо дать до конца июня. Я сказал им, что у меня защита на носу, и я не хочу бросать универ ради двух лет на обложках.

Он помолчал.

- Я правильно понял, что ты в любом случае не поедешь со мной?

Я отвернулся, но сильнее сжал его ладонь.

- Макс, две недели назад я бы сказал «да». Но…

- Мне никак тебя не уговорить?

Я покачал головой. Мы снова замолчали.

- Когда защита? – спросил я.

- Восемнадцатого.

Оставалось чуть больше двух недель.

- Девятнадцатого я дам ответ, - сказал он и встал, но лишь крепче стиснул мою ладонь. – И журналу, и Руслану, и тебе.

***

Эти две недели тогда казались мне сущим адом. Если бы даже он сказал, что уедет, несмотря ни на что, мне было бы легче. Но он не говорил ничего внятного – как всегда.

Я как в бреду досдал последнюю сессию и защитил ту белиберду, что написала для меня однокурсница. У меня защита прошла на десять дней раньше, и я уже был свободен как ветер, а Макс всё ещё бегал, дописывая какие-то куски, но каждый вечер после полуночи отзванивался мне и докладывал о том, как прошёл день.

Отец нашёл помещение под аренду, мне же нужно было договариваться о поставках, но я не мог думать ни о чём, кроме Макса, и решил, что в любом случае дело подождёт эти несколько дней.

На Базу я тоже не совался – просто не мог вариться в этой атмосфере лёгких денег и острых чувств. Меня выключило, как выключает алкоголика, который пил слишком много. Как курильщика, которого заставили сожрать пачку сигарет.

Я мог бы сказать, что перегорел к гонкам, но это всё же было не так. В середине второй недели вернулся Вячеслав, и мы два дня нарезали с ним круги по пустырю. С ним гонять было как-то легче. Может, дело было в том, что База прочно ассоциировалась у меня с деньгами. Я в конец перестал расценивать заезды там как спорт – просто зарабатывал на них деньги. Старательно выверял, кому нужно проиграть, а кого можно победить.