Трасса длиною в жизнь (СИ)

Утром, собираясь на работу, понял, что он валялся разряженный, но от этого мне почему-то стало совсем легко. Я был уверен, что наша история закончилась. Так же по-идиотски, как и началась.

И ничего у меня в груди не свербело и не зудело. Я твёрдо знал, что произошло. Макс послал меня, и в ответ я послал его. Мы не были нужны друг другу. Мы были двумя взрослыми людьми, каждый из которых прожил свою собственную, независимую от другого жизнь. Каждый дорожил своей жизнью и не хотел её терять. Меня звали гонки. А его… Что ж, его ждало то, что он выбрал, и мне не следовало задумываться, как именно кончится его путь.

***

Виктор откинулся на спинку дивана и расслабился. Он больше не нервничал, но сказать, что ему стало легче, я тоже не мог.

- Вы смогли освободиться.

- Думаю, да.

- И больше не вспоминали о нём?

- Нет. Конечно, я вспоминал. Как можно не вспоминать о том, кто был твоим наваждением больше десяти лет. Только… Это была книга, которую я прочитал. Листать её страницы было слишком больно, да и не имело смысла, потому что я уже знал, что в конце. Иногда всё равно всплывали в памяти моменты, когда у нас что-то шло не так. Когда я что-то делал не так. Когда я просто не мог понять, что происходило между нами. Иногда наоборот, вспоминал те дни, когда мы были вместе. Мне всё ещё было больно смотреть на диск с записью нашего последнего звонка или слушать эту песню A-Ha… Он так и не стал моим. Но это была завершённость. Это была ясность. Это была проигранная война, и я как-то разом смирился с тем, что она проиграна. Макс не звонил, но я и не ждал, что он позвонит. Мне с самого начала было ясно, что этого звонка не будет никогда, и я чувствовал облегчение от этой ясности. Порвать нить, связывающую нас, оказалось неожиданно легко… Так она истончилась.

Я потёр подбородок. Мне тоже захотелось курить, хоть я и не курил уже много лет.

- Но тогда почему вы боитесь трассы?

Витя пожал плечами.

- Я не знаю.

- Когда произошёл ваш разрыв?

- Полгода назад или около того. В общем… в этот новый год.

- Но тогда зачем вы рассказали мне эту историю?

Виктор снова пожал плечами.

- Понимаете… - сказал он задумчиво, - я никому не могу её рассказать. А она жжёт меня изнутри раскаленным железом. Наш штатный психолог – Ян, и, конечно, я не могу говорить с ним о Максиме. А он… Он всё-таки был моей жизнью. Первым и единственным, кого я, как я думал, любил. Вы сказали, что это наваждение…. И знаете, что? Я согласен. Я тоже это понял. Я чуть не свихнулся, пролетел на бреющем полёте и всё-таки не разбился.

Мы оба замолчали, глядя друг на друга. Что-то в его словах не клеилось.

- Но моя работа не выполнена.

- Нет, не выполнена. Я приду завтра.

========== Глава 56 ==========

Прошёл месяц. Месяц какого-то странного спокойствия и свободы. Месяц безразличия. Месяц, в который я потихоньку забывал Максима и свою бешеную страсть.

Странно, но на том месте, где был его непонятный и такой притягательный образ, бесконечно сводивший меня с ума, постепенно вырастал какой-то другой Максим. Максим, который носил мне сэндвичи. Максим, который не любил разговоры о работе и машины с открытым верхом. Максим, у которого вся мебель была белого цвета и в квартире всегда было светло.

Максим, который едва едва открылся мне, и снова ускользнул.

И я всё-таки тосковал. Тосковал уже не по загадке, а по этому настоящему Максиму, с которым, может быть, мы могли бы остаться хотя бы друзьями.

Но я не звонил, и он тоже. С этим настоящим Максимом мы были чужими, и теперь, когда пелена слетела с моих глаз, я понимал, как глупо выглядели все мои претензии на него. Призрак из прошлого, который вечно появляется не вовремя – вот кем я был. Так же, как и он для меня.

И если уж я сам понимал, что ничего не знаю о нём, то как мог требовать от него чего-то, тем более откровенности?

Мне было жаль упущенных возможностей, но я давно научился мириться с ними. Я ведь тоже много кем не стал – ни футболистом, ни борцом, ни дипломатом. Не получил ни Яна, ни Ярика. К тридцати без малого годам не завёл детей и не женился. Любил по-настоящему всего раз, да и любил ли?

Нет, наверное, всё-таки любил. Не потому, что у меня руки дрожали от его близости, а потому что образ его в моей голове оставался светлым и чистым, каким бы путём он ни пошёл. Потому что при мысли о нём я всё-таки чувствовал тепло.

Но я не мог ему помочь, и с этим нужно было смириться.

Закончились новогодние праздники, и продолжилась пора презентаций – Кристиан всё-таки заполучил спонсоров и теперь во всю раскручивал брэнд. У нас брали интервью, фотографировали для журналов – женских и мужских. Предлагали даже эротические съёмки, причём втроём – вместе со Славиком, которого от такого предложения едва кондрашка не хватила.

А вот Яру идея понравилась, и он долго ещё подначивал меня, ссылаясь на то, что Славик женат и для общества потерян, а у нас вот всё впереди.

Один раз чёртовы фотографы попытались перекрасить нам волосы. Им, причём, было всё равно кого перекрашивать – меня или Яра. Просто по их мнению парочка блондин-брюнет смотрелась бы эффектнее.