Трасса длиною в жизнь (СИ)

С Яром он поладил не сразу, но всё-таки поладил. Тот лишь посмеивался над тем, из какого дерьма выросли наши, как он думал «отношения», но ничего не говорил. А я не говорил ему, как долго эти отношения росли и чего мне стоили.

Чаще Макс оставался дома и крутил по кругу старые фильмы.

Как-то я спросил у него, не надоедает ли ему. Он пожал плечами и, прожевав свою булочку, ответил:

- Я кино не смотрел сто лет. Даже не знаю, что сейчас нового вышло. Так что смотрю, что помню, - он помолчал, - читать надоело.

Спрашивать дальше я не стал – мне бы тоже надоело торчать дома с утра до вечера. Я подумывал притащить его в гараж и показать, что я начал сооружать на досуге, но времени всё не было, да и сама машина оказалась заброшена – я и так слишком редко попадал домой, чтобы провести с ним время.

Кристиан продолжал донимать нас своим пиаром, и презентации тянулись одна за другой.

В те редкие вечера, которые мне удавалось проводить дома, сил хватало только на то, чтобы рухнуть на диван рядом с ним и так же тупо таращиться в телевизор.

Макс в такие минуты отвлекался от своего занятия и принимался разглядывать меня – думая, видимо, что я действительно погружён в сопереживание несчастным стритрейсерам, давно казавшимися мне полноправными обитателями нашей квартиры.

Я ему не мешал. Тем более мне такое внимание нравилось.

- А ты изменился, - сказал он как-то, когда уже пообвыкся у меня дома.

Я таки повернулся к нему.

- Что, щетина прорезалась?

Макс фыркнул.

- Ты меня понял.

- Я на двенадцать лет постарел.

Макс отвернулся и сделал вид, что увлечён фильмом, но через какое-то время снова заговорил.

- А я?

Я посмотрел на него и честно сказал.

- Не знаю… со школы, да. Да и тогда, на Базе… Ты был другим. Но ты не постарел. Тебе никак не дашь тридцать.

- Тогда почему меня не берут на съемки?

Я вздохнул.

- Макс, нахрен тебе эти съемки?

Он поджал губы и снова уставился в телевизор, но совсем ненадолго. Он щёлкнул пультом, останавливая фильм, и опять повернулся ко мне.

- Вить, насколько этот наш… контракт?

К тому времени долг мы уже отдали, хотя порше его всё еще торчал в ремонте – отец и так смотрел на меня волком после того, как я унёс из общака шестьдесят штук.

- Ты сейчас о чём спросил, - уточнил я, жалея, что он уже вырубил телевизор, потому что мне дико хотелось по чему-нибудь щёлкнуть, хотя бы и по кнопке, - о том, сколько тебе отрабатывать или о том, когда следующая зарплата?

Макс поджал губы и промолчал.

- Я тебя вроде не сильно напрягаю, или как? Или тебе деньги ещё нужны? Машины давно не менял?

Макс сжал губы ещё плотнее, а потом сказал спокойно и холодно.

- Не бесись. Мне не нужны машины.

- А что тебе нужно?

Макс встал, прошелся по комнате и снова остановился напротив меня.

- Я тут с ума схожу.

Я закрыл глаза и глубоко вдохнул.

- Да кто тебе мешает куда-то выходить? Я тебя каждый день зову и на трек, и на вечеринки.

- Это… не то. Вить, не злись. Я правда не знаю, чего мне не хватает. Но это не гламурная жизнь. Этим я точно по уши сыт, на две жизни хватит. А гонки… Ну, я не знаю. Мне ведь нечего там делать. Там твои друзья. Яр, Славик, даже этот твой Ян… и все при деле, один я торчу и смотрю.

- Ты мне там нужен, - сказал я тихо, - я хочу знать, что ты смотришь на меня.

В глазах Макса отразилась боль.

- Но это тебе… Вить… я же тебе сто раз говорил, я приеду, если нужен. Но что я делаю сам? Чем стало лучше? Я больше не трахаюсь за деньги. Я сижу и смотрю телек сутками. Я для этого закончил универ? Нахрена я нужен и кому? Чёрт… Это всё не твоя проблема. Извини.

- Это моя проблема, - я встал и подошёл к нему. – Не знаю, Макс. Может, ты и прав, но съемки… неужели это лучше?

- Не знаю, - Макс отвернулся. Подошёл к окну и прислонился лбом к стеклу. – Я это знал… Где-то глубоко внутри всё время знал. Я просто не могу больше ничего.

- Ты себе сам противоречишь. Ты же учился зачем-то.

Макс метнул на меня быстрый взгляд.

- Ты-то уж знаешь зачем.

- Для матери?

- Смешно, да? Если бы знал, чем всё закончится – и не подумал бы идти в это долбаное МГИМО.

- Ну, отлично. Ты же хотел в художку?

Макс снова усмехнулся и, развернувшись, уселся на подоконник.

- Витька, ты видел, как Иришка рисует?

- Ну, - я невольно посмотрел на висевшую у нас на стене картину, изображавшую морской прибой.

- Так вот, у неё не покупает никто. Она сначала торчала на вернисажах, продавала сама. Но ей же нужен стабильный доход, а там купят одну картину раз в месяц. Честно, у неё наверное, кроме меня, никто картины и не покупал. А если покупали… она на один такой пейзаж тратит недели три, а дают за него от силы десять тысяч. И не долларов, а рублей.

Я фыркнул.

- Мы с тобой о деньгах говорим или о профессии?

Макс пожал плечами.

- Мне же надо куда-то деваться, когда тебе надоест меня содержать.

- Одуреть. До тебя не дошло до сих пор?

- И мы возвращаемся к моему вопросу… надолго ли наш контракт?

- Навсегда, - сказал я, подходя к нему вплотную. – Пока у меня самого есть деньги – оставайся здесь. Машин я тебе дорогих не обещаю, но порше твой вытащу. Ну, а если тебе Астон Мартин нужен… тут извини.