Трасса длиною в жизнь (СИ)

Зато вечером после ужина у нас было свободное время. Пацаны скучковались у реки и жарили шашлыки, нам же там делать было абсолютно нечего. И тут уже мы свободно гуляли по городу вдвоём и могли абсолютно не думать о том, что нас увидит кто-то знакомый. Валялись в траве на берегу реки, подальше от остальных наших, и болтали о гонках, и о том, что будет дальше. После школы.

Максим тоже теперь всё время смотрел на меня и улыбался. А когда я спросил его: «Что?», чмокнул меня в нос и сказал:

- Просто я уже и не думал, что у меня может быть что-то такое.

- Какое – такое?

Я отлично понял, но очень хотелось воспользоваться случаем и вытянуть из него побольше.

- Что я всё-таки смогу гулять с кем-то по реке вот так. Как обычный человек. Что кто-то будет любить меня такого, какой я есть. И что тот, кого люблю я, будет рядом со мной. Будет хотеть того же, чего хочу я.

Я улыбнулся в ответ и провёл ладонью по его щеке, а потом поцеловал.

Неприятный сюрприз ожидал нас вечером, когда выяснилось, что по номерам нас сортируют безо всякого добровольного участия – то ли по фамилиям, то ли как-то ещё. Причём Макс попадал прямиком в один номер с Артёмом. Меня же определили вместе с Пашкой – видимо, решив, что нас, как закадычных друзей, надо селить вместе.

О том, насколько я был от этого счастлив - говорить смысла нет, Максу же это остаток вечера испортило окончательно. Он вообще сказал, что будет ночевать у реки. Я уговорил его подождать в холле гостиницы, а сам стал думать, к кому из своих дорогих друзей мне лучше подойти с предложением поменяться.

Бросив на Артёма косой взгляд, я понял, что он отпадает. У Артема ещё не зажил фингал от нашего последнего разговора.

Пашка курил у выхода из гостиницы с Ванькой и Серёгой и, видимо, дорога моя лежала к нему.

Подойдя к компании, проследившей за мной внимательными и враждебными взглядами, я просительно посмотрел на Пашку.

- Паш, поговорим?

Пашка пожал плечами и отошёл со мной за угол.

- Слушай, тебе сегодня пофиг с кем ночевать?

Пашка чуть не подавился сигаретой.

- Ну ты ж не захочешь спать в одном номере с гомиком, так?

- С твоим этим что ль?

- Да нет. Максима размещают с Артёмом. А нас с тобой.

Пашка усмехнулся.

- А ты чё, уже и на мой зад нацелился?

- Придурок.

Пашка хохотнул. Впрочем, без всякой враждебности.

- Давай вы с Максом поменяетесь, а?

Пашка шмыгнул носом и затянулся.

- Лучше Машку с Ольгой разведи.

- Чё?

- Ну ты понял, не тормози. Сделай так, чтобы Машка свалила из номера на ночь. Я у Ольги лягу, а вы делайте что хотите.

Я задумался.

- А просто поменяться никак? – спросил я напоследок.

- Не, никак, - Пашка усмехнулся. – Не одним же вам развлекаться.

Я вернулся в холл к Максу и описал ему ситуацию.

Макс только усмехнулся.

- Пошли, - он дёрнул меня за руку и потащил к выходу.

- Не буду я ночевать у реки.

- Вить, хорош, - он остановился и отпустил мои пальцы, и тут же шмыгнул своей рукой мне под футболку. – Помнишь, мы тут книжный видели?

- Ну.

- Веди. Открытку купим.

Отыскав магазин, который мы видели пока гуляли, мы действительно купили открытку, которую Макс подписал тут же на подоконнике и показал мне.

- «Мы не можем не воспользоваться случаем. Сюрприз будет ждать тебя в номере сорок четыре в десять», - прочитал я вполголоса. Почерк был точь-в-точь Машкин. – Слушай, а ты не думаешь, что она сама кому-то голову прошибёт, если Артём к ней ночью припрётся?

- Мне пофиг. Скажи Пашке, чтобы вёл свою Ольгу в мой номер. Если Артём и будет кому претензии предъявлять, то не нам.

Я хмыкнул.

- Ну, ок.

- Я отнесу открытку, а ты с Пашкой поговори. Только про открытку не надо. Скажи просто, что номер будет свободен.

Мы разошлись, Макс в самом деле оставил на столе в «своём» номере открытку, и всё сработало. Мне, правда, остаток вечера казалось, что в дверь вот-вот ворвётся разъяренный Пашка, но этого так и не произошло.

Макс же заснул, обняв меня, и спал как младенец. Как мне показалось утром, даже Машка всем случившимся осталась довольна.

========== Глава 19 ==========

Остаток мая прошёл всё в той же тёплой атмосфере. Мы стали больше гулять и меньше обращать внимание на наших пацанов. И всё же в школе я то и дело ловил на нашей парочке напряжённые взгляды. Макс их не замечал – ну, или делал вид, что не замечает.

После того, как я повредил колено, он стал обращаться со мной с какой-то особенной бережностью. Внимательно следил за моим лицом, и едва на нём появлялась кислая мина, означавшая, что колено даёт о себе знать, отыскивал для нас какую-то скамейку. Не мучил меня своими непонятными капризами и, казалось, доверял мне во всём. А ещё взгляд. Он смотрел на меня… ну, не знаю. Как на домашнее растение или котёнка. Мол, погладить рука так и тянется, но надо же ещё уберечь.

Должен признаться, мне это нравилось. Никто и никогда на меня так не смотрел. Никто и никогда не думал о том, что меня надо беречь. И от мысли о том, что именно сейчас меня хочет сберечь именно это моё «чудное мгновенье», бросало в дрожь. Мы могли смотреть друг на друга вот так едва ли не часами, и больше ничего не было нужно ни ему, ни мне.