Траурный эндшпиль (СИ)

Резкими рывками, полностью игнорируя попадания, сокращаю дистанцию с ближайшим стрелком и бью его обухом топора прямо по каске. Бедолага рухнул, как подкошенный, а я метнулся к следующей цели.

На фоне грохотали автоматы, хлопали гранаты — абордажники знали своё дело, поэтому я даже не сомневался, что французам крышка.

Последовательно, одного за другим, вырубаю всех, кто посмел бросить мне вызов, после чего выхожу в основной зал ресторана.

— Сектор чист, — сообщил мне командир взвода, лейтенант Калымов.

— Раненых и пленных на набережную и под охрану, — приказал я. — Убитых туда же.

Началась традиционная суета, обычно возникающая после успешного завершения боестолкновения.

— Ты! — обратился я к ближайшему абордажнику. — Помоги мне вытащить этих ле конов.

Военнопленные были очень быстро доставлены на набережную, где я оперативно начал фильтрацию.

— А всего-то и надо было сделать, как я говорю, — вздохнул я, подходя к пришедшей в себя бабе с чёрными хлыстами. — Не дури и не пытайся использовать сверхспособность — это однозначно закончится массовым расстрелом военнопленных, а я бы не хотел доводить до такого.

— Зачем вы пришли сюда? — спросила Жизель.

— Перевалочная база, — пожал я плечами. — А теперь перейдём к моим вопросам. Кто вы такие и почему так быстро охренели при встрече с незнакомцами?

— Вы зашли на нашу территорию, с оружием в руках, — ответила француженка. — Ты ждал другой реакции?

— Я предложил решить дело миром, — вздохнул я. — Вам-то и надо было только показать мирные намерения. Но вы решили повоевать… Что же мне с вами делать?

— О чём ты с ней говоришь? — поинтересовался лейтенант Калымов.

— Да так, о ерунде всякой, — ответил я. — Но скоро перейду к конкретике.

— Это ведь русский язык? — спросила Жизель.

— Твоя эрудиция вызывает у меня восхищение, — улыбнулся я. — А теперь поговорим предметно. Я могу гарантировать вам жизнь и свободу, но только при условии, что вы возместите нам понесённый ущерб и окажетесь полезными. С вас сейчас и шерсти клок не взять, поэтому я вижу в вас возможную пользу только в плане ценной информации. Дадите мне ценную информацию — я гарантирую вам, что мы оставим вас в покое. А если информация окажется сверхценной, то я всерьёз рассмотрю перспективу взаимовыгодного обмена.

— Я тебе не верю, — ответила на это Жизель.

— Нежелание сотрудничать приведёт только к тому, что мы получим интересующую нас информацию, но вы этого не переживёте, — пожал я плечами. — Так что воспринимай это как ультиматум.

— Право победителя, — вступил в разговор стоящий по соседству с Жизель француз.

Он был седовлас, сверхспособностей не имел, точнее, не проявил ничего такого в боевых условиях, комплекцию имел субтильную и вообще не выглядел как угроза.

— А ты кто такой? — спросил я.

— Антуан Дидион, — представился он. — Предводитель всех этих людей.

— Это очень плохо, что ты побоялся говорить со мной первым, — неодобрительно изрёк я. — Поэтому я буду вести переговоры с этой женщиной, а не с тобой. Итак, Жизель… Расскажи-ка мне, будь любезна, всё, что ты знаешь о текущем состоянии Марселя и его пригородов.

— Этот город мёртв, — ответила девушка. — Русская ракета не сработала, поэтому вспышка инфекции распространилась на все окрестности.

А вот это интересно.

— Там сейчас полно мертвецов, часть которых пришла из Италии, — продолжила Жизель. — Высаживаться и искать припасы там бессмысленно, поэтому вы зря пришли сюда.

— Хм… — хмыкнул я задумчиво. — Что же о других группах выживших на континенте?

— О каких выживших ты говоришь? — спросила она недоуменно. — Никого нет — вся жизнь только на островах.

— Тогда что здесь делаете вы? — поинтересовался я. — Я уверен, что вы здесь осели не за хорошей рыбалкой.

— Мы… — начала Жизель.

— Искренность, — предупредил я её.

— Мы хотели попытать счастья с Арсеналом Тулона, — ответил за неё Антуан. — Но это оказалось гиблым делом.

— Интересно, — произнёс я. — И в чём же гибельность этого дела?

— Высокая концентрация мертвецов, — ответил Антуан. — Даже вы, какими бы сильными себя ни считали, спасуете перед сотнями специализированных мертвецов. Мы больше не ходим туда, после двух провальных попыток.

— Что вас там интересовало? — спросил я.

— «Мистраль», — произнёс француз.

— О-о-о, — заинтересованно выдохнул я. — Небось, неработоспособный, раз он всё ещё там?

— Не знаю, — признался Антуан. — Но внешнее наблюдение показало, что вертолёты на месте, как и десантные катера. Скорее всего, там полно оружия и боеприпасов. Но узнать наверняка не получится, потому что этот корабль — гнездо мошенников.

Он сказал «arnaqueur», то есть «мошенник».

— Что за «мошенник»? — уточнил я.

— Ну… — Антуан нахмурился. — Быстрые мертвецы.

— А почему именно «мошенник»? — не понял я.

— Просто так сложилось, — пожал плечами Антуан.

— А как вы называете здоровых зомби? — спросил я.

— Мы зовём их «крепкими», — ответил он.

Он сказал «robuste», что и означает «крепкий» или «сильный». Не поспоришь.

— Что ты понимаешь под «гнездом»? — поинтересовался я.