Трава на пепелище

Хромой и Грин, затерявшиеся где-то во время спуска из крепости, теперь появились одновременно. Оба голые по пояс, оба с револьверами в руках. Огромный мощный хот с толстенными ручищами, широченной грудью и плечами и велетриец, каждая мышца которого словно вырывалась из-под кожи. Они встали по разные стороны каньона шагах в ста друг от друга.

Замерли.

Вдруг толпа по одну сторону зашевелилась, и из нее вышел старый, седой, сгорбленный человек, национальность которого назвать было уже сложно. С гладко выбритым подбородком и длинными седыми волосами, закрывающими глаза, в плаще из тонкой кожи, он представлял собой нелепое и в то же время завораживающее зрелище.

— Катар Сант, — шепнул Бадвоир Леонию, — один из старейших жителей Стены, первый полукровка в мире, легендарный контрабандист, разбойник и убийца. Говорят, что даже страж «Царской смерти» и магистр Ордена очищения не убили столько воинов, сколько он.

— Когда Катар Сант взялся за дело, старейшие из нынешних спецов были еще пацанами, — деловито заметил один из хотов, присматривающих за пленниками.

Старик взметнул руки, успокаивая толпу.

— Я знавал много поединков, — произнес он скрипящим голосом, но при этом слова его были хорошо слышны всем. — Во многих участвовал сам, многие имел честь судить.

— Мы вверяемся тебе.

— Мы вверяемся тебе.

Оба дуэлянта произнесли это практически одновременно.

— Вы знаете правила, — продолжил старик, — у каждого по одному патрону. Сходитесь до того места, где стою я. Стрелять можете в любой момент. Если промахнулись, то обязаны подойти вплоть до упора. Тот, кто не уверен в победе, может попытаться выторговать жизнь за ценности, но, если он предлагает себя в качестве раба, второй обязан согласиться и с этого момента может повелевать рабом как угодно. Но помните, что по нашему закону раб умерщвляется в случае смерти хозяина, так что отомстить он не сможет. Если оба промахиваются, выдается еще по одному патрону.

Старик глянул в стороны, удостоверился в правильности дистанции и еле заметно кивнул.

Хот и велетриец начали сходиться, не поднимая револьверов. Шаг за шагом, медленно и аккуратно, не сводя друг с друга глаз.

И вдруг Савильон вскинул револьвер и выстрелил. Очень быстро. Пуля вошла куда-то под грудь Таноса. По рядам пронесся вздох. В глазах Хромого сверкнула надежда.

Грин покачнулся, посмотрел на рану, повел плечами, будто проверяя, насколько он в порядке, и продолжил путь. Хромой опустил глаза, откинул оружие и двинулся навстречу.

Они встретились через полминуты.

— Хочу спросить, — проговорил Грин сдавленным от боли голосом, — ты готов стать моим рабом?

— Никогда, — ответил Савильон глухо.

Танос Грин одобрительно кивнул, приставил револьвер ко лбу противника и, не колеблясь, выстрелил.

Хромой нелепо взмахнул руками и рухнул.

Старик медленно склонился над телом:

— Танос Грин побеждает в поединке и становится главой города Скалиона и всех его обитателей. Если кто-то желает бросить ему вызов, то обязан подождать полного его излечения.

— Ага, — тихонько усмехнулся все тот же страж ник-хот, — все знают, что Грина свинец не берет. Он всегда ждет первого выстрела от врага, а потом пускает пулю в лоб, я сам видел четыре таких поединка.

— А если бы Хромой попал в сердце? — заметил Леоний. — Или в лоб?

— Тогда бы он, наверное, умер, — просто отозвался хот, — да только вот не попадают.

Не переставая ухмыляться, хот подтолкнул пленников к раненому Грину:

— С этими что делать?

— Всех троих ко мне, — прохрипел новый главарь, — нам есть о чем поболтать.

* * *

Трелио Ке не произнес ни слова. Чего ему это стоило, можно было догадаться по изуродованному трупу, брошенному у порога резиденции главы Скалиона.

Леония и Бадвоира к новому главарю привели под конвоем, но то обстоятельство, что их не трогали и даже сняли путы, само по себе не могло не радовать.

— Я должен знать все, — рыкнул Танос Грин, сидевший на уже знакомом троне.

— Прости, но мне практически нечего добавить, — отозвался Леоний, — возможно, только тот факт, что коль этот Трелио, испытав муки, ничего не сказал, значит, ему есть что скрывать.

— О да, он испытал такие муки, которые выдерживали немногие на моем веку, — произнес Грин тоном, в котором странным образом смешались злорадство и уважение.

— Это указывает на то, что мы рискуем столкнуться с достойным противником.

— Даже восточная и западная державы не желают ссориться с жителями Стены, неужели мы позволим каким-то чужакам шпынять нас? — добавил Бадвоир заученную фразу.

Танос Грин хмыкнул — такими примитивными уловками его не прошибить, но он и сам уже принял решение.

— Ворион! — вскрикнул он.

На пороге тут же появился худощавый велетриец, вместо обычного пальто облаченный в длинный кафтан, болтавшийся на нем, словно на вешалке. На ремесло худощавого указывали чернильница, висевшая на поясе, и измазанные в чернилах пальцы.

— Слушаю, глава, — пробормотал секретарь.

— Составь письма и распорядись о распространении их среди наших. Мы объявляем свою мобилизацию.

4