Трава на пепелище

Обе армии подтянулись к Стене через две недели после объявления войны. Стороны понимали, что главный бой состоится именно в предгорьях, ведь отступить означало лишиться шахт и рудников. Хотская армия, поделенная на три части — Север, Центр, Юг, заняла подготовленную оборонительную систему, состоящую из крепостей, рвов и валов по свою сторону, сразу дав понять, что уступает врагу право атаковать. Велетрийцы же разбили огромный лагерь на своей стороне, пока не предпринимая решительных действий.

Существовало несколько вариантов наступления. Можно было попробовать просочиться отдельными пехотными частями через многочисленные проходы и собраться для удара по другую сторону, но без поддержки артиллерии и обозов с боеприпасами закрепиться там представлялось проблематичным. Также имелась возможность прорыва через основные ущелья, но все они были прикрыты усиленными блокпостами, и это означало потерять значительную часть армии. Оставалось ударить по самому южному, Приморскому ущелью при поддержке палубной артиллерии, но перед этим нужно было победить в морском сражении.

Велетрийское командование при непосредственном участии Корийена выбрало именно третий вариант, а потому подтянуло к южному участку Стены практически весь военный флот.

Хоты не сразу разгадали вражеский замысел, и противопоставить велетрийцам в Пеликановой бухте могли вдвое меньше кораблей — остальные патрулировали северные и южные берега, дабы помешать возможной высадке десанта.

* * *

Эскадрой, успевающей подойти к Пеликановой бухте, командовал командор Эльн Сотар, имеющий небольшой боевой опыт, полученный в редких стычках с велетрийскими судами.

Наблюдая за проплывающими мимо скалами, Сотар снова набил трубку, второй раз за полчаса. Эскадра полным ходом шла к бухте и должна была прибыть туда на день раньше велетрийского флота. Состояла она из флагманского броненосца «Сит Ронин», капитаном которого и являлся Сотар, а также еще пяти броненосцев, семи крейсеров и дюжины канонерских лодок.

Броненосцы являлись последним словом в кораблестроении обеих стран. Они появились почти сразу же после изобретения гребных винтов и редукторов к ним, ведь передвигать такую махину с помощью гребного колеса сложно, при этом колесо получается громоздким и представляет собой хорошую мишень для вражеской артиллерии, так же как и паровой двигатель, не спрятанный во чрево.

Массивные утюгообразные броненосцы были полностью склепаны из металла, в отличие от крейсеров, тоже двигавшихся с помощью винтов, но выглядевших изящнее и напоминавших силуэты старинных парусников, — корпус крейсера изготовлялся из дерева, а бронированные листы набивались только поверх бортов.

Канонерские же лодки смахивали на гражданские колесные суда, просто укомплектованные артиллерией. По сути, многие из них таковыми и являлись, а в ряды военного флота им повезло встать совсем недавно. Большинство канонерок вообще не имело бронированной защиты, а некоторые даже сохранили паруса наряду с паровым двигателем. Сила канонерки заключалась в маневренности и мощи артиллерии.

Насколько знал Эльн Сотар, адмирал царского флота направил к ним еще три броненосца с ближайшего рейда, но подойти они смогут только дня через три. Сомнительно, чтобы велетрийцы ждали так долго.

В бухту эскадра вошла к вечеру. Под радостные возгласы солдат с берега она расположилась боевой цепочкой и встала на якорь.

Сотар заметил, что на берегу кипела бурная деятельность. У самой линии прибоя выстроилась батарея мощных пушек, собранных со всего южного участка фронта. Командующий Гир Торон решил поддержать братьев-матросов. Что же, совсем нелишне, ведь если эскадра перестанет существовать, то на суше придется несладко.

Теперь оставалось только ждать.

* * *

Велетрийским флотом командовал лично адмирал Гравильон. Как он уже заявлял в беседе с Корийеном, старик не собирался упускать шанс закончить жизнь в бою, а не в теплой постели. Его флагманский броненосец «Великолепный», пыхтя тремя трубами, разгонял волны на пути к Пеликановой бухте. Позади небо коптили еще десять броненосцев, четырнадцать крейсеров и двадцать четыре канонерки.

Идти во главе такого грозного флота — мечта любого адмирала, и в этот момент Гравильон чувствовал себя поистине счастливым. Адмирал военного флота должен сражаться. И он будет сражаться! Пусть уже под самый занавес жизни, но судьба подарила ему такую возможность.

К бухте флот подошел за полночь, но входить не стал: к чему сумбурное ночное сражение, особенно при численном превосходстве? Но лишь забрезжил рассвет, адмирал вышел на мостик и громко скомандовал:

— Поднять пары! Мы входим в бухту. Посмотрим, каков он на самом деле, пресловутый морской бой!

* * *

Ночь для командора Эльна Сотара выдалась бессонной, но усталость сняло как рукой, лишь только он увидел дымок за скалами.

Они идут.

Над флагманским судном взметнулся сигнальный флаг, призывающий эскадру к боевой готовности. Трубы хотских пароходов заволокло дымом — нужно иметь машины на ходу, чтобы оставались возможности маневрирования.