Трава поет

— Мэри, я, пожалуй, куплю свиней у Чарли.

— Надеюсь, ты не собираешься опять это начинать? — резко произнесла она.

— Что начинать?

— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Опять берешься строить воздушные замки — размечтался, как бы побольше денег заколотить. Почему ты не можешь просто работать на ферме?

— Разведение свиней — это и есть работа на ферме. А Чарли заколачивает на свиньях немалые деньги, — с этими словами он начал насвистывать.

Когда Дик отправился на веранду, чтобы не видеть ее разозленного лица и полных укора глаз, Мэри показалось, что перед ней не высокий, худощавый, сутулый мужчина, а скорее самодовольный маленький мальчик, старающийся не падать духом, после того как его восторг остудили ушатом холодной воды. Она яснее ясного видела расхаживающего с важным видом ребенка, пытающегося скрыть осознание собственного поражения. Она услышала, как Дик насвистывает на веранде грустный мотивчик, и неожиданно ей страшно захотелось разрыдаться. Но почему? Почему? Он ведь действительно вполне может сделать на свиноводстве деньги. У других ведь получается. Все свои надежды она возлагала на конец сезона, когда должно было выясниться, сколько им удалось заработать. Казалось, все не так уж и страшно: дела в этом сезоне шли неплохо, а погода была милостива к Дику.

Свинарники Дик построил за домом среди валунов у холма, пояснив, что сделал это ради экономии денег: куски скал пошли на стены, а валуны стали остовом, к которому крепились щиты из дерева и травы. Таким образом, заверил он Мэри, ему удалось выгадать немало фунтов.

— А разве здесь не будет жарко? — спросила Мэри.

Они с мужем стояли на холме среди недостроенных свинарников. Взобраться на вершину было не так-то просто, за ноги, словно кошки лапами, цеплялись сорняки, оставляя после себя крошечные зеленые шипы. На вершине холма к небу вытянул ветви молочай, и Дик сказал, что он даст достаточно тени, в которой будет прохладно. Однако сейчас оба стояли именно в тени, которую отбрасывали толстые, мясистые, напоминавшие свечи ветви, и Мэри чувствовала, как у нее начинает раскалываться голова. К валунам было просто не прикоснуться, казалось, гранит хранит в себе жар долгих месяцев пекла. Она посмотрела вниз, на двух псов, которые, тяжело дыша, распростершись, лежали у их ног, и заметила:

— Надеюсь, свиньи не почувствуют жары.

— Говорят же тебе, жарко не будет. Я поставлю козырьки.

— Такое впечатление, что жар исходит от земли.

— Знаешь, Мэри, критиковать всегда легко, зато я сэкономил деньги. Я, знаешь ли, не мог позволить себе потратить пятьдесят фунтов на цемент и кирпичи.

— Я и не критикую, — поспешно сказала она, почувствовав, что муж снова оправдывается.

Он купил у Чарли Слэттера шесть дорогих свиней и поселил их в примыкающем к скалам хлеву. Однако свиней надо кормить, а это дело дорогое, и еду им надо приобретать специально. Дик обнаружил, что ему придется заказывать много мешков кукурузы. Все молоко, что давали коровы, Дик также решил отдавать свиньям, оставляя себе лишь чуть-чуть. Таким образом, каждое утро Мэри отправлялась в кладовую, желая проследить за тем, как из коровников доставляют молоко, чтобы отлить себе примерно с пинту. Остальное ставили киснуть на столе в кухне. Дело в том, что Дик где-то прочитал, что кислое молоко, в отличие от обычного, благоприятно сказывается на вкусовых качествах бекона. Над белой, покрытой пузырящейся коркой жидкостью кружились тучи мух, а во всем доме чувствовался едкий кислый запах.