Трава поет

И тут у Мэри лопнуло терпение. Не в состоянии больше сдерживаться и ненавидя себя за это, она сорвалась окончательно и бесповоротно. Прежде, даже когда она кричала на мужа, она в душе холодно осуждала себя за то, что доставляет Дику удовольствие лицезреть ее в таком состоянии, причем это осуждение было неосознанным. Но сегодня ее гнев показался Дику ужасен, хоть он и повторял себе, что Мэри не права и не имеет никаких оснований отчитывать его за попытки улучшить их положение, пусть даже те и оканчиваются неудачами. Она кричала, рыдала, ругалась до тех пор, пока наконец не опустилась бессильно на диван, всхлипывая и пытаясь перевести дыхание. На этот раз Дик не стал вести себя как маленький мальчик, которого распекают. Он не стал подтягивать штаны и свистеть. Дик смерил всхлипывающую Мэри долгим взглядом и наконец язвительно произнес:

— Ладно, босс.

Мэри эти слова не понравились, они ей очень не понравились, поскольку эта насмешливая фраза поведала ей об их браке больше, чем она когда-либо позволяла себе помыслить. Мэри казалось неподобающим, что ее презрение к Дику можно вот так запросто выразить словами: брак удавалось сохранять лишь при одном условии — она должна не презирать мужа, а великодушно сострадать.

Однако разговоры об индейках и кроликах прекратились. Индюшек она продала, а в огороженные проволокой загоны запустила кур. Свое решение Мэри объяснила тем, что ей нужны деньги на одежду. Неужели Дик рассчитывает, что она станет ходить в рванье, как туземцы из племени кафров. Похоже, этого муж от нее не ждал, поскольку даже ничем не ответил на брошенный ему вызов. Дик был снова занят. Когда он объявил, что собирается открыть у них на ферме магазин для кафров, в его голосе не слышалось и следа виноватых ноток. Он просто, не поднимая на Мэри глаз, сухо поставил ее перед фактом.

— Всем известно, что на магазинах для кафров можно сделать кучу денег, — сказал Дик.

Например, у Чарли Слэттера имелся такой магазин, да и не только у него, у многих фермеров тоже. Магазины для кафров — настоящая золотая жила. При словах «золотая жила» Мэри съежилась, потому что некогда обнаружила за домом поросшие сорняками ямы, которые, как пояснил Дик, он вырыл много лет назад в попытке открыть новое Эльдорадо, которое, как он был тогда уверен, скрывается под его владениями.

— Если всего в пяти милях от нас есть магазин Слэттера, то какой смысл открывать здесь еще один? — тихо произнесла она.

— У меня всегда здесь торчит не меньше сотни туземцев.

— Да, но они зарабатывают по пятнадцать монет в неделю, так что Рокфеллером ты на них не сделаешься.

— Есть еще и пришлые туземцы, мало ли народу проходит мимо, — упрямо возразил он.

Дик подал заявку на торговую лицензию и получил ее без особого труда. Потом он построил магазин. Поначалу Мэри видела во всем этом предупреждение, дурное предзнаменование: магазин, безобразный, излучавший угрозу магазин из ее детства, неустанно преследовал ее, обещал появиться прямо здесь, у нее в доме.

Однако, вопреки ее опасениям, магазин возвели в нескольких сотнях ярдов от дома. Здание состояло из двух комнат: маленькой, разделенной прилавком, и другой, побольше, сразу за ней, там, как предполагалось, будут храниться товары. Поначалу Дик собирался размещать все товары на полках в первой комнате, но потом, после того как дела должны были пойти в гору, им непременно понадобилась бы кладовая.

Одурев от тоски, Мэри помогала Дику раскладывать товары, испытывая жгучую ненависть к дешевым материалам, источавшим запах химии, и покрывалам, которые казались ей истертыми и сальными от прикосновений предыдущих владельцев. Они развесили украшения из яркого стекла, латуни и меди. Мэри дотронулась до этих украшений, и они стали, позвякивая, раскачиваться. Мэри смотрела на них, улыбаясь, плотно сжав губы, преисполненная воспоминаний о детстве, когда ей доставляло наивысшее наслаждение наблюдать за такими вот покачивающимися, поблескивающими нитками бусинок. Она думала, что, если бы они пристроили эти две комнаты к дому, их жизнь наверняка стала бы лучше: на деньги, что они потратили на магазин, загоны для индюшек, свинарники, ульи, можно было поставить потолки, и тогда бы она перестала с ужасом ожидать приближения жары. Однако какой был толк об этом говорить? Мэри казалось, что она буквально истаивает, рыдая от отчаяния и предчувствия надвигающейся беды, однако женщина не сказала ни слова, помогая Дику вплоть до окончания работ.