Трава, пробившая асфальт

А через три дня, выйдя на смену и надравшись «до потери пульса», Алька ввалилась к нам в палату и понеслась руганью на Люську:

– Ты куда девала мои деньги? Где моя получка?

Люся даже не открывала Алькиной сумки. И сумку Алька оставляла у нас до выдачи аванса, а не после. И вряд ли бы она так беспечно кинула сумку с деньгами. И, если бы в сумке на тот момент лежали какие-то деньги, она бы, забирая сумку, проверила бы их наличие, но она этого не сделала. Люся спокойно ответила, что никаких денег не видела и не брала. Да и куда бы мы такую сумму спрятали? Это же большая сумма по тем временам, у нас самих таких денег не водилось.

– Почему же ты сразу не пришла ко мне, как обнаружила пропажу денег? – задала она резонный вопрос.

Тут Алька Гаврина взбесилась и в качестве ответа начала со всего маху бить Люську по лицу, приговаривая:

– Вот почему не пришла, вот!

Голова у Люськи моталась от ударов, она была совершенно беззащитна. Если б могла ходить – встала бы и отошла, а то и сдачи бы дала. А тут – ну как сладит слабенькая инвалидка с здоровой бабой? На крик пришлепала Алькина напарница Лиза, неплохая женщина, сама инвалид второй группы по зрению, но несколько заторможенная, и принялась увещевать:

– Аль, перестань, слышишь?

Но Альку это раззадорило ещё больше. Я заорала на напарницу:

– Лиза, будь человеком, позови дежурную медсестру! Ведь Алька может убить Люську!

До тугодумки Лизы наконец-то доперло, она вывалилась из комнаты и пошлепала к медсестре. Та явилась минут через десять.

– Что здесь происходит? – спросила она строгим тоном. Будто не видела, что пьяная няня хлещет по лицу инвалида. Потом, присев на стул, тоже стала увещевать: – Гаврина, перестань бить больную! Так, где дежурный санитар?

Алька не реагировала и продолжала метелить Люську. Медсестра вскочила и распахнула дверь. Санитар стоял в коридоре прямо у нашей двери враскоряку, распустив слюни и сопли, и качался из стороны в сторону, пытаясь удержать равновесие.

– О Господи, вся смена как на подбор, пьянь несчастная! – в сердцах закричала медсестра и снова уселась на стул и снова начала читать мораль Альке, избивающей Люську.

Я не выдержала и крикнула медсестре, не задумываясь о последствиях:

– Зинаида Ильинична, какой смысл в разговорах? Гаврина же ничего не соображает! Почему вы не вызываете милицию?

Медсестра сделала вид, что не слышит меня. Зато услышала Гаврина и, развернувшись ко мне, по-обезьяньи передразнила мою спастическую мимику и хмыкнула:

– А тебя вот так всю корежит, ыыыы!

– Ну и что? – с вызовом бросила я ей. – Зато я не напиваюсь как свинья!

– Не разговаривайте с Гавриной! Никто! – приказала медсестра, видимо, опасаясь, что Алька и на меня нападет. А я и хотела оттянуть драчунью на себя, чтобы у Люськи появилась возможность уползти. Гаврина успокоилась только, когда иссякли силы.

Мы надеялись, что эта выходка не сойдет Гавриной с рук, ее непременно уволят. Однако ошиблись – Алька отделалась легким испугом. По жалобе Люсиной матери приехала мадам из Облсобеса, так сокращенно именуется Областной отдел социального обеспечения. И директор в ее присутствии тряс юридическими книгами перед носом присмиревшей Гавриной, толковал ей про свод законов, грозил завести уголовное дело за рукоприкладство и нанесение ущерба здоровью больной. Но лишь влепил выговор за нахождение на работе в нетрезвом виде и невыполнение служебных обязанностей. На этом все закончилось. Об увольнении и речи не было. Что ж, директора можно понять – няни в дефиците, даже за приличную зарплату мало кому охота убирать из-под больных. В систему инвалидных стационаров только таких и берут, кого отвергли для более чистых работ.

Позже Лиза поведала нам по секрету, что Гаврина, получив тот злополучный аванс, отправилась к знакомым в гости, славно погуляли, а наутро обнаружила пропажу денег. Но Алька не дура лезть драться со здоровыми, вот и отыгралась на Люське. Обидно же потерять сорок рублей, когда в доме четверо детей.

* * *

Ни для кого не было секретом, что здоровые поселковые мужики, подвыпив, по ночам наведывались в гости к молодым инвалидкам, жившим на втором этаже. Или те сами убегали к ним в поселок, а по утрам объявлялись в палатах, как ни в чем ни бывало.

И вот в одну из летних ночей вокруг нашего корпуса закружил один такой горе-жених. А началось все еще после обеда. Мы сидели в палате, кто спал, кто просто валялся на койке. Мы жили на первом этаже, окно было открыто, и вдруг через него перемахивает детина, проходит к двери и, открыв ее, скрывается в коридоре. Поначалу подумали, что это кто-то из рабочих торопится к месту аварии, происшедшей в нашем корпусе. Через десять минут этот трюкач вновь перемахивает через наше окно и выходит в коридор. Мы позвали медсестру, чтобы узнать, в чем дело.

– Так это он через ваше окно перелезает? Мы его в дверь выгоняем, а он через окно прыгает! Вот паразит! – возмутилась медсестра. – Девчонки, закройте окно, чтоб он больше не смог пройти.

– А кто это? – полюбопытствовала Люська. – Мы думали, что рабочий: сантехник или электрик.