Traveler: Путешественник

Девушка держалась в стороне от горного гребня – от сторожевых вышек, ворот и часовых, – хотя утыканный кольями крутой склон еще сильнее затруднял движение. Обходные маневры заняли большую часть дня, но к закату Макаса взобралась наверх, и теперь ей предстояло спуститься сквозь острые «тернии» в долину Забытого Города. К ночи она достигла границы последней чащи кольев и оглядела открывшиеся перед ней руины. Торжествуя победу, Макаса на миг потеряла бдительность и тут же наткнулась на тонкий и длинный кол, оставивший на лбу неглубокую длинную царапину. Царапину, как и все остальные, тут же защипало. Мало этого – кровь из нее залила оба глаза. Проморгавшись, она осторожно подняла руку, чтобы утереть кровь. Затем, из чистой вредности (что случалось с ней очень редко), она нажала щитом на кол, нанесший ей обиду, отгибая его кверху. Переломившись у основания, кол упал ей под ноги. Макаса взглянула на него в свете лун, и тут ей в голову пришла неплохая мысль. Держась в тени, девушка выскользнула из чащи, вооруженная длинным тонким колом, как копьем – или как гарпуном. Щит снова отправился за спину, и, вытащив свободной рукой саблю, она беззвучно заскользила из тени в тень, к самому сердцу территории огров.

Поначалу Макаса удивилась, обнаружив, что почти все дома пусты. Заглянув в одну из хижин, она заметила, что хозяева совсем недавно были дома. Но в пределах видимости не было ни одного огра – ни в хижине, ни где-либо еще.

Услужливое облако затмило Белую Даму – бо́льшую из двух лун Азерота. Другая луна, Голубое Дитя, была в эту ночь только узким лазурным серпиком и светила ровно настолько, чтобы помочь Макасе, не подвергая ее серьезному риску.

Но впереди горели огни – множество факелов, двигавшихся со всех сторон к большому куполу из настоящих терновых шипов. Макаса подумала, что это, должно быть, тюрьма, и пленники выставлены там на всеобщее обозрение. Догадка была ничем не хуже любой другой. Макаса не отважилась пойти напрямик, а тихо, украдкой, часто замирая на месте, двинулась через руины в сторону купола.

Но факелы – то есть, огры – на самом деле тянулись вовсе не к куполу. Увидев, куда они направляются, Макаса упала духом: огры шли к большому амфитеатру, служившему чем-то наподобие гладиаторской арены. Спрятавшись в тени, она услышала, а потом и увидела того самого огра с широченной спиной. Тот исполнял обязанности распорядителя, время от времени играя на публику, но в основном обращаясь к тому, кто мог быть только королем клана. Восседавший на массивном каменном троне был самым большим огром, которого Макаса когда-либо видела. Рядом со служанкой, довольно маленькой огрской девочкой, которую король время от времени шлепал, показывая, кто здесь главный, он казался даже больше, чем на самом деле. Но не его вид заставил Макасу замереть на месте. Она увидела, что Арама (вытащенного на арену вместе с ночным эльфом, одноногим тауреном, молодым гноллом и примерно дюжиной мурлоков) сунули в загон – в загон для рабов! – на виду у всех огров, собравшихся вокруг арены. Макаса была уверена, что справится с любым огром – даже с такой грозной громадиной, как их король. Но сотню огров сразу ей было не одолеть. Пришлось продолжить выжидать и наблюдать.

Один из огров вручил Шерстобородому толстую деревянную ногу, которую тот тщательно привязал к культе у колена и тут же проверил, надежно ли она держится, с поразительной скоростью промчавшись через загон.

Между тем Вордок громко объявил собравшейся толпе:

– Сегодня состязание – весело! Старый таурен, крушитель черепов, биться с эльф в облик большой медведь!

Арам заметил, как Талисс покачал головой и тихонько хихикнул. Отчего-то ночного эльфа до сих пор забавляли их неприятности – или, по крайней мере, какие-то их отдельные детали. Еще раз хихикнув, он наклонился к Араму и прошептал:

– Как ты полагаешь, что случится с Вордоком, если вместо медведя я превращусь в лунного совуха?

Арам пожал плечами, хотя даже ради собственной жизни не смог бы себе представить, отчего их с Талиссом должны волновать шансы Вордока уцелеть, когда их собственные шансы уцелеть находятся под большим вопросом. К тому же, Арам никогда в жизни не видел лунного совуха и внезапно ему до смерти захотелось посмотреть, как же он выглядит.

– Но сначала, – заорал Вордок, поднимая саблю Арама, – мы смотреть: маленький убийца Керскулла сражаться с щенок гнолл!

Клок в нескольких ярдах от Арама заворчал. Арам услышал, как он пробормотал: «Клок не щенок…», – после чего кинул на Арама кровожадный взгляд.

Арам гулко сглотнул и глубоко вздохнул, стараясь успокоиться. Он глядел по сторонам, высматривая Макасу, но не видел ее, не мог быть уверен, что она где-то поблизости, и не понимал, что она могла бы поделать, даже если бы была здесь.

Загон открыли, и Клок решительно вышел наружу. Поначалу Арам и не подумал никуда идти, но надсмотрщик начал колоть его длинным копьем в зад и в мучительно болевшую спину. Пришлось подчиниться и выйти на ринг.