«Травести»

— Не гони пургу. Все знал, решил денег срубить, да заодно и прогнуться, — оборвал Михаил Степанович. — И виноватить сейчас некого. Ничего личного, но ведь ты, меня чуть лучше других знаешь. И тем не менее своего отморозка послал. Ты ведь на внучку мою руку поднял.

— Степа, ну ты чего? Какая внучка? Подумаешь, пугнули девчонку. Да и кто она тебе? Обычная кукла. Я ж в курсе, что твои все погибли. По твоей, к слову, вине погибли. Ведь это те, кого ты, Михаил Степанович — и выучил, создал, вылепил. В крепкую организацию, со всеми признаками спецподразделения, превратил.

— Про это до самой смерти помнить буду. — Михаил Степанович дерну щекой, поняв, что противник, ударив по самому больному, пытается вывести его из равновесия, выиграть мгновения. — Но ты, ежели память такая хорошая, и о другом должен помнить. Село, откуда эти бандиты пришли, я после дотла сжег.

— Да при чем тут бандиты? Обычные пешки. А кто ту операцию планировал? Это просто случайность, что там тво… — полковник мотивировано поднял палец, словно желая указать на стоящего в пяти шагах от него, и резко рванулся в сторону, выхватывая на лету оружие. Не успел. Запнулся, словно угодив ногой в сеть, и медлено сполз на пол, глотая воздух, как выброшеная на берег рыба.

Утром, когда закоченевший труп найдут, любая, даже самая дотошная экспертиза определит ставший причиной смерти: Обширный инфаркт.

— Да, это случайность. И погибли все. Но эта девочка — моя внучка. — Произнес дед, глядя на безжизненное тело.

Он тихонько приоткрыл входную дверь и вышел из квартиры.

Михаил Степанович ничуть не сомневался в целесообразности своих действий.

Полковник был единственным, кто знал его раньше, и сейчас вполне мог вычислить, догадаться об истиной сути коротавшего старость в далеком сибирском городе пенсионера. Ликвидация была необходима, и диктовалась логикой».

«А как хорошо начиналось… Вызывают в Москву… — цитата из советской еще комедии, ставшая его присказкой, могла стать прологом к той, уже ставшей историей, глобального масштаба операции.

Начало девяностых ознаменовалось неконтролируемой лавиной криминально–коррупционного «беспредела». Регионы, получив столько самостоятельности, сколько смогли унести, потеряли не только меру, но и остатки здравого смысла. То в одном, то в другом регионе начали возникать, и не на пустом месте, разговоры об автономии. Москва далеко. А у нас все свое. Так зачем делиться? Деньгами, властью. Остановить эту криминально–чиновничью вакханалию можно было только одним способом: противопоставить им беспредел государственный.

Первый опыт создания такого противодействия был обкатан на самой окраине России. Дальний Восток — регион, практически отрезанный от центра. Слабоуправляемый, самодостаточный близостью высокоразвитых экономик Японии, Кореи и Штатов. И, кроме того, питаемый огромным рынком только начавшего подниматься Китая, привел к такому шальному притоку реальных возможностей и средств, что медлить было нельзя.

Могли местные органы противостоять нашествию криминала? Увы, однозначно, нет. Контора, да и МВД, состоит из живых людей. Людей и их семей. У каждого дети, близкие. А дешевый китайский ТТшник, хотя и годится всего на один–два выстрела, но стоит копейки, а человеку достаточно и одной пули. Но не только страх, но и желание жить по–людски. Легко представить, что испытывал обычный, воспитанный на продукции АвтоВАЗа человек, впервые увидев, к примеру, японский «Краун». Легковушка восемьдесят четвертого года в девяностом стоила в Стране восходящего солнца копейки, а оборудована была так, как и в наше время не многие машины люкс–класса европейских производителей. Электротабло, кондиционер–холодильник, круизконтроль, электрическая регулировка сидений, не говоря о ходовых качествах, недоступных ни одному российскому автомобилю того, да, наверное, и сегодняшнего времени. А видео, аудио аппараты, телевизоры метровой диагонали, не говоря о хорошей, качественной одежде… И это все в девяностом. И валяющаяся бесхозно валюта. Икра, рыба, лес, техника. Возможности получить все и сразу ломали, что говорить, многих и не самых плохих…

Поэтому, когда во Владивостоке появилась банда, которую позже назвали бандой Дронова, или «Четвертой сменой», никто из осведомленных особо не удивился. Одной больше, одной меньше. Разница оказалась в том, что бандой ее квалифицировали уже после того, как закончилось следствие. А члены этой преступной группы называли себя Системой…

Михаил Степанович невесело усмехнулся, вспоминая, как приданный ему «контакт» в восьмом отделе штаба ТОФ, достал с полки затрепанный томик Суворовского «Аквариума» и бросил на проштампованный инвентарным номером столик в номере гостиницы «Чайка», где москвич квартировал под легендой командированного из столицы офицера- чиновника.

— Доходчиво, и со знанием дела… — Клыков, начальник агентурного управления разведки, заметил: — Хоть какая–то польза от иуды, а использовать можно, как методичку. Эта гнида многое, что сама знала, уже и так разболтала.