Трави трассу!

Уилл снова оделся, а Бернадетта просто набросила шелковый халат, после чего они вдвоем отправились посмотреть, что за подарок они получили от незнакомки. Уилл разорвал конверт, из которого тут же вылетели несколько крупных глянцевых черно-белых фотографий. Первым его впечатлением было, что фотографии предназначались для какого-то специализированного порнографического журнала «Исполнительный альманах корпофила» или что-то вроде того. На фотографиях фигурировал менеджер в дорогом костюме, – вроде как директор компании, – поедающий кучку дымящихся какашек. На другом снимке толстая уборщица как будто вставляла ручку щетки в его зад.

В полном потрясении Уилл перебирал фотки.

– Не врубаюсь, – простонал он. – Она что, думала эта дрянь нас заведет или что?

Он перебросил фотографии через стол Бернадетте. Та же только рассмеялась.

– Грязный старый пердун! Кто бы мог подумать, что он таким увлекается!

– Что? – воскликнул Уилл. – Так ты его знаешь?

– Не лично, разумеется. И очень этому рада. Но я его сразу узнала. Это никто иной, как сэр Маркус Фаркус, исполнительный директор и президент, и вообще самый главный в «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД» Смотри, на стене за ним даже виден логотип «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД» – она подала Уиллу нужную фотографию.

– Да! Черт побери! Ты права.

– Кажется, я догадываюсь, зачем она отдала нам этот конверт.

– Ага. Если эти фотки попадут в прессу, это раз и навсегда прикончит Фаркуса. С проектом строительства автотрассы токже будет покончено.

– У меня есть пара знакомых среди журналистов. Полагаю, я смогу кое-что из этого им передать…

– Во-во, – воскликнул Уилл. – А мне кажется, я чувствую надвигающуюся акцию с расклейкой плакатов.

– А теперь, – разумно сказала Бернадетта, убирая снимки назад в конверт. – Если эта гадость не отбила тебе аппетит, думаю, нам стоит поесть.

Встав, она начала рыться в холодильнике. Очень скоро на столе появились хлеб, сыр, фрукты и бутылка вина. Все мысли о противных привычках Фаркуса были изгнаны подальше, и любовники с жаром принялись за еду.

Отставляя пустую тарелку, Уилл добил остатки вина.

– Ну, теперь, наверное, мне надо вернуться в сквот посмотреть, как там Брайди.

Бернадетта внезапно подняла на него озадаченный взгляд.

– Кто такая Брайди?

– Собака. Ну, знаешь, собака девчонки. Татуированной девчонки. Разве я не рассказывал тебе, что нашел ее собаку и вроде как взял ее себе?

– Да, ты рассказал. Так кто такая Брайди?

– Это имя собаки. Трина его придумала.

Бернадетта слегка побледнела.

– Что-то не так?

– Нет-нет. Почему-то это кажется очень уж знакомым, вот и все. Может, мне стоит почитать кое-что сегодня вечером. Попытаться освежить память… Все эти полузабытые факты… не знаю.

– Ты не против, если я оставлю фотографии здесь у тебя? – спросил Уилл. – Я возьму один снимок для плаката. Просто мне кажется, здесь они будут в большей безопасности.

– Разумеется, оставляй.

Уилл снова пролистал фотографии. Он выбрал ту, на которой была изображена со спины женщина, враскрячку сидящая на столе и срущая, в то время как Фракус, с мокрыми налипшими на лоб волосами, глядел на ее экскременты жадно и с каким-то даже безумным видом. Логотип «АВТОТРАССЫ 4 ЮНАЙТЕД» был ясно виден на стене позади него. Уилл свернул снимок в трубочку и заткнул в карман на штанине.

– Еще увидимся.

– Очень на это надеюсь, – отозвался Уилл. – Сегодня это было прекрасно.

Ему не хотелось уходить. Ему хотелось продолжать заниматься любовью с Бернадеттой, и он знал, что ей хочется того же. Он развязал на ней халат и осторожно провел кончиками пальцев ее груди. Потом наклонился поцеловать быстро твердеющие соски. Бернадетта схватила его член, слегка сжала через гимнастерку. Они поцеловались глубоко и долго, потом Уилл повернулся и быстро пошел к парадной двери. Сделав глубокий вдох, он захлопнул ее за собой, потом зашагал в сторону Лондонских полей и Уэлл-стрит за ними.

Через десять минут он уже поднимался по парадной лестнице сквота. Еще с улицы он услышал тяжелый рокот гитары Трины, и испытал чувство невероятного облечения: слава всем богам, она тоже выбралась с баррикады целой и невредимой. Повернув ключ в замке, он через ступеньку побежал по лестнице. Когда он открыл дверь в ее комнату, то буквально ударился о стену дыма ганджи и шума.

Трина стояла посреди комнаты спиной к нему, играла совершенно потрясный басовый рифф, а Брайди преспокойно спала у ее ног. Услышав шум открываемой двери, Брайди навострила уши и подняла голову. Завидев Уилла, она вскочила на ноги и побежала к нему, отчаянно виляя хвостом.

– Здравствуй Брайди. Здравствуй девочка, – Уилл тепло обнял тварь земную.

Трина перестала играть. Они поцеловались, постояли не разжимая рук.

– Ну, хотя бы с нами двоими все в порядке.

– Ага. Но об остальных пока никаких известий.

– Я рад, что ты в порядке, Трина.

– Я тоже.

Потом, когда они отступили друг от друга, Трина подкрутила контроль на бас-гитаре и снова принялась играть. Уилл поймал ее взгляд, и они улыбнулись друг другу. Он сложил ладони, изображая букву «Ч» и беззвучно вопросил «Чай?»

Все еще улыбаясь, Трина кивнула.