Травинка на холодном ветру (СИ)

"Представляю, во что эта девица одета, — усмехнулась Милена, — жаль, что на портретах только лица. Это ж надо так над своими бровями издеваться. Даже дикари ничего подобного не делают".

Она захотела рассмотреть портрет вблизи и решила снять его с полки. Как только её рука коснулась изображения, весёлый женский голос запел:

Mary had a little lamb,

Its fleece was white as snow;

And everywhere that Mary went,

The lamb was sure to go *

Милена хорошо знала эту песенку, которую часто слышала от крестьянских детей. Никому из взрослых не пришло бы в голову её напевать, но от такой странной особы можно было ожидать чего угодно. Девушка пожала плечами и дотронулась до портрета другой женщины. Тихий, без какой-либо эмоциональной окраски, голос произнёс:

"One, two, three, four, five, six, seven. Sample voice Judy Carter" **

"Визуальный образ… Образец голоса… Получается, что это портреты людей, которым разрешён вход. Как интересно".

Милена коснулась изображения мрачноватого, плохо выбритого мужчины. Тембр его голоса очень точно соответствовал недовольному выражению лица:

"Эй, а почему у вас музейные экспонаты вместо нормального оборудования? У меня создалось впечатление, что подобное использовали на заре цивилизации. Зачем тогда…".

На этом месте запись обрывалась. Девушка не ожидала, что мужчина будет говорить на её родном языке. Она прослушала образец голоса ещё раз и отметила своеобразное произношение. Так никто не говорил ни в Кифернвальде, ни в Остгренце. Мужчина со следующего портрета не произнёс ни единого слова. В качестве образца его голоса прозвучало насвистывание простенькой мелодии.

"Хорошо бы поставить мое изображение на эту полку, — подумала Милена, и в то же мгновение её осенило: — Так я же в тонком мире! Стоит попробовать".

Она живо представила, что держит в руке собственный портрет такого же размера, как и остальные восемь. Через мгновение девушка получила желаемое и даже завистливо вздохнула, потому что на портрете у неё были прежние роскошные волосы, как до встречи с дикарём. Не зная, как записать образец голоса, она поднесла своё изображение вплотную к губам и отчётливо произнесла:

— Я, баронесса фон Кифернвальд желаю открыть эту дверь.

Милена поставила портрет на полку, дотронулась до него пальцем и засмеялась, услышав, как смешно звучит со стороны её голос. Можно было возвращаться. Прежде, чем покинуть комнату, девушка обогнула стеллажи с другой стороны. Заворачивая за угол, она заметила на полке краешек портретной рамки.

"Кто это у нас там? — подумала Милена. — Почему не вместе с остальными?".

Она собиралась по этому поводу пошутить, но, лишь ойкнула, когда увидела изображение. С портрета прямо на неё смотрела тётушка Ада. Пока девушка пыталась сообразить, каким образом здесь оказалась ведунья, изображение шевельнулось. Аделинда сместилась в сторону, и вместо неё теперь была видна стена пещеры.

"Вот оно что… Это система наружного наблюдения. Забавно, но толку от неё никакого".

Девушка ещё раз обошла комнату, чтобы найти ту самую паутинку, благодаря которой очутилась здесь. Отыскав её, она решила, что сейчас снова попадёт в поток, с которым вынырнет в знакомом ей месте, а на деле всё вышло гораздо хуже. Поток действительно был, но он оказался встречным. Пришлось приложить немало усилий, чтобы преодолеть его сопротивление и вновь оказаться в привычном тонком мире рядом с дверями. Здесь Милена увидела встревоженную Аделинду:

— Где ты была, милая?, — обеспокоенно спросила знающая. — Я устала ждать, вышла следом в тонкий мир и тебя не нашла.

— Я была в комнате, где установлен замок двери, тётушка Ада.

— А где это?

— Не знаю. Оттуда тяжело было выбраться. Как будто идёшь по реке против течения, погрузившись в воду по самое горло.

— Странно. Тонкий мир состоит из нескольких слоёв, и я побывала во всех из них. Но ты ухитрилась найти недоступное для меня место.

— Это плохо, тётушка Ада?

— Нет, конечно. Я уверена, что ты во многом сильнее меня. Это хорошо. Но есть и плохие новости. Там, куда я не могу попасть, ты будешь предоставлена самой себе. На мою помощь не рассчитывай, поэтому, будь осторожна, милая.

— Хорошо, тётушка. Давай вернёмся и попробуем открыть двери.

Сосредоточив взгляд на приёмном устройстве замка, девушка громко сказала:

— Я хочу войти.

Створки начали бесшумно раздвигаться в стороны, открыв проход, в котором сразу же вспыхнул неяркий голубоватый свет. Узкий, не шире одного ярда, коридор был вырезан прямо в толще камня. Абсолютно гладкие стены сходились под прямым углом с полом и потолком.

— А ты даром времени не теряла, — восхищённо произнесла Аделинда. — Отличная работа, милая.

— Спасибо, — ответила довольная похвалой Милена и сделала приглашающий жест. — Прошу.

— Эта честь принадлежит тебе, дорогая моя. Заходи первой.