Травля. Кто не любит патриотов

В основе опровергаемой мною статьи И. Ковалевского лежит письмо Президенту России «представителей питерской интеллигенции», озаботившейся «распространением расизма в России». В данном случае интеллигенция Санкт-Петербурга выбрала представлять себя самым малограмотным своим членам, поскольку для остальных не является тайной, что для оценки и запрета любых книг и изданий существуют не «представители интеллигенции», не Президент России, а суды, куда с этими вопросами и следует обращаться. До сих пор в России нет ни одной книги, которая бы была запрещена законным путем, есть только непрерывные вопли «интеллигентов». Но любой внесудебный запрет — это покушение на Конституцию России, гарантирующую свободу слова и запрещающую цензуру, даже если эта цензура вводится «представителями интеллигенции», и даже если публикация их писем заканчивается словами: «Со своей стороны, коллектив редакции «Новой» присоединяется к требованиям, изложенным в этом документе». Внесудебное покушение на конституционную свободу слова — это очевидный признак фашизма.

Предыстория того, почему моя работа попала в список «нацистских книг», помещенных в «Новой газете», такова. В России беззаконно, но тотально, введена еврейско-расистская цензура СМИ. Изданий и издательств, не подчиняющихся ей, очень мало. Таковой является и газета «Дуэль», главным редактором которой я являюсь, и, само собой, я тоже подвергаюсь давлению со стороны еврейско-расистских цензоров. Это в конце концов вынудило меня обратиться в Госдуму России и в Генпрокуратуру («Дуэль» № 14 и 32 за 2005 год). Поскольку занимающиеся цензурой еврейско-расистские организации финансируются из-за рубежа, то я прошу депутатов Думы обратиться в ЕС с требованием прекращения этого финансирования, а у прокуратуры прошу наказать по ст. 144 УК РФ деятелей, препятствующих нормальной работе журналистов.

Беда, однако, в том, что мое журналистское расследование еврейско-расистских преступлений попадает к следователям, которые не имеют понятия о технике журналистской и писательской деятельности, посему, на мой взгляд, следователи просто не понимают о чем речь, и давление на меня еврейско-расистских цензоров воспринимают просто «как право граждан обращаться в суд» или «как право авторов на свое мнение». Образный пример. Представьте, что я следователь, который не знает, что такое цианистый калий, и мне поступило дело человека, который дал это вещество убитому. Я, на месте такого следователя, закрою дело, так как подозреваемый «не убивал потерпевшего, а просто дал ему цианистый калий», — я не увижу, где здесь убийство.

Поэтому мне настоятельно требовался такой пример еврейско-расистской цензуры по отношения ко мне, который бы явно показал, что еврейских цензоров не интересует содержание того, что пишут и что издается, что для еврейских расистов важно подчинить себе людей — конкретных авторов и не подцензурные расистам коллективы изданий и издательств. Им важно, чтобы вся российская пресса сообщала гражданам не правду, а ту ложь которую хотят внедрить в умы граждан России еврейские расисты. Это вынуди-ло меня поставить на своих еврейско-расистских цензоров очень нехитрую ловушку.

У меня издано несколько исторических расследований, теперь издательство «Яуза» берет из этих книг главы с законченным смыслом и издает их в мягких обложках для чтения в транспорте. И я упросил издательство в некоторых «покетах» на видном месте поместить приманку для еврейских расистов в виде слова «еврей». Смысл этого вот в чем. Еврейские расисты, как и любые расисты, спесивы, но малокультурны, кроме этого, они ксенофобы, т. е. боятся всего незнакомого. Следовательно, читать книги они не будут, но, увидев мою фамилию и заветное слово, начнут обвинять меня в нацизме и антисемитизме. Ловушка примитивная, но «Новая газета» в нее попалась.