Травля

Мы не верим в беду. Нам кажется, что несчастье всегда случается с другими. В аварии попадают соседи, уничтожают тех, кто слишком много говорит. От рака умирают друзья, от СПИДа — знакомые. Посадить могут дальнего родственника, ограбить разве что одноклассника. Нас убеждают, что погибнуть в авиакатастрофе практически невозможно — ослы убивают людей чаще, чем самолеты. Лавины сходят на актеров, поезда сбивают литературных персонажей. До последнего мы отказываемся верить несчастью. Предчувствие драмы принято называть страхом. Бояться — стыдно. Не стыдно умирать.

После встречи с Кало, вместо того чтобы залечь на дно, Пятый встречается с Сашей. Страна красивых поступков. Империя отчаянных действий. Через несколько часов в сети появляется очередная статья. Безумная. Отчаянная. Слишком смелая и, конечно, лишняя.

Опубликовав последнюю колонку, Пятый начинает разговаривать с нами. Нет, в этот момент он еще не тронулся, еще не сошел с ума. Антон просто понимает, что мы слушаем его. И он говорит, говорит стенам, а значит, нам. Пятый говорит обоям в собственной квартире, что признает нашу победу, но ненавидит нас. Малыш уничтожен. В этот момент малыш уже уничтожен, и мы слушаем, как он пыхтит. Пятый добит. Да, малой, в этот момент Пятый уже добит. А теперь давай закончим. Теперь лишь минорные созвучия и до самого конца…

Итак, шеф в ярости. Мы послали ему «последнюю колонку». Дядя Володя колотит кулаком в стену. До крови. Триоли. Одни триоли. Мы молчим. И он бьет. Удар, удар, удар. С правой, и еще. В одну и ту же точку. Яростно, быстро. Мог бы приехать и постучать в стену к Пятому. Вот бы была комедия…

— Дядя Володя, мы все сделаем, — говорю я.

Первым делом мы подкидываем флешку Арине. Приходится несладко. Убедившись, что она посмотрела запись и перестала разговаривать с мужем, мы посылаем Агату. Шлюха звонит в дверь и заявляет, что хочет поговорить. Арина впускает незнакомку и, прижавшись к стене, шепчет только: «Боже, оставьте меня в покое».

Аккорд.

Агата великолепна. Все-таки шлюхи гораздо свободнее нас. Я даже представить себе не мог, что она так хороша. Есть знакомый режиссер? Могу дать ее телефон. Агата проходит в кухню и зачем-то убеждает Пятого, что безумно влюблена. Черт, да мы даже не просили ее об этом! Настоящая импровизация! Я думаю, что мы надорвем животы! Арина плачет. Проснувшись, начинает плакать дочь. Антон кричит.

В тот же день сразу на двух больших каналах, одна за другой, выходят часовые программы, посвященные исключительно Пятому. Невиданное признание и успех. Общенациональное преследование. Не уничтожение, но почти спорт. Адвокаты, политологи и депутаты на повышенных тонах обсуждают животный поступок журналиста. Выясняется вдруг, что он педофил. Еще один шаг. Вишенка на торте. Вот фотографии. Вот видеозапись. Педофил! Существительное, одушевленное, мужской род. Пятого склоняют. Педофил. Педофила. Педофилу. Педофила. Педофилом. О педофиле. Не хотел по-хорошему — будет так…

— Отвечая на ваш вопрос, господин ведущий, хочу сообщить, что в данный момент ведутся следственные мероприятия, задача которых подтвердить или опровергнуть свидетельские показания шести несовершеннолетних…

— Наши зрители не так хорошо разбираются в терминологии, товарищ следователь. Правильно ли я понимаю, что Пятого подозревают в изнасиловании шести детей?

— Правильно, да.

Аккорд.

Не переборщили мы? Да нет, в самый раз! Клеймо на всю жизнь. Где подозревают, там обвинят. Общество выносит приговор, не разбираясь в деталях. Факты — волокна, застревающие между зубов. Решение суда — отрыжка. Педофил. Дело сделано. Прозвучав однажды, это слово приклеивается навсегда. Нет смысла рыпаться. Людей не переубедить. Поздно. Первое слово дороже второго. Педофил. Второе слово съела корова. Всё, теперь все, даже девочка, играющая в классики во дворе, знает, что дядя Антон — педофил. Кто тебе такое сказал? Все говорят!

Я приказываю парням затихнуть. Пятый лежит на полу в своем кабинете. Один. Без сил. Он то просыпается, то засыпает. Сон его обрывист и поверхностен. Бред. Антон постоянно что-то бубнит. Удар похлеще молнии и грома.

Аккорд.

Понимая, насколько близка победа, мы наносим еще один укол — вырубаем не только музыку, но и свет. Во всем доме. Кажется, здесь больше никого нет. Арина не ушла, но и не разговаривает с мужем. Она в другой комнате, но так далеко. Думаю, Арина прекрасно понимает, что ее мужа подставили, но и простить измену, как ни старается, не может. Такие дела… И мы даем им время подумать. Тс-с-с, тихо-тихо-тихо, тишина…

Зря он все-таки бросился на Кало. Хорошо бы и меру знать. Когда разговариваешь с влиятельными мужчинами — лучше не выкаблучиваться. Пятый позволил себе назвать нас гиенами, но мы нет, мы не были гиенами — мы были серьезными людьми. Он во всем виноват! Сам!

Аккорд.